Форум » Косой и Лютный переулки » Редакция Ежедневного Пророка » Ответить
Редакция Ежедневного Пророка
Game Master: Редакция самой известной газеты Магической Британии расположена в Косом переулке. Двухэтажное здание главного офиса втиснулось между аптекой и магазином мороженого. Около двери гордо блистает большая позолоченная табличка, на которой замысловатым шрифтом выведено «Ежедневный Пророк. Ваш источник свежих новостей с 1883». На первом этаже находятся офис главного редактора и технические службы газеты, на втором - общая комната новостей, в которой работают постоянные журналисты и фотографы.
Ответов - 15
Rodolphus Lestrange: После долгой ночи першит горло – жажда так и не была утолена, а всплески крови сводили с ума настолько, чтобы забыть о голосе рассудка, отдаваясь упоению как умелой любовнице. Оно накатывало, ты смеялся, они плакали. Ни один актёр не сравнится с перепуганным насмерть человеком, цепляющимся за свою жизнь, как за что-то очень ценное. Актёр покажется тусклым и мёртвым, тогда как живая игра намного интереснее, чувства острее, зрелище прекраснее. Убивать стоит хотя бы ради этого. И пусть о пороках и причинах рассуждают средневековые философы, им это больше к лицу. Но пока видишь безотчётный страх в чужих зрачках, ты осознаёшь, что ты жив и это возбуждает ещё сильнее. ...О гласности пришлось забыть. И хотя Рудольфус с куда большим удовольствием полюбовался бы лицами волшебников, понимающих, кто он такой, перед визитом в редакцию Пророка пришлось наложить некоторое количество заклинаний, которые бы сбили с толка любого – не то, что кучку паршивых журналистов. Коррекция черт лица и контуров тела; отвод глаз, наведённый с небрежностью того, кто не любит скрываться. Кривя недовольную ухмылку, Лестрейндж менял последнее, что ему стоило изменить в собственной внешности – волосы и глаза. Первое получилось по возможности разглаженным, а вторые обрели другой разрез, однако затаить хищный блеск не могло ничто. Белла в своём новом образе была необычна и на месте того, кого он видел перед собой, мужчина предпочёл бы лицезреть свою жену. Даже без отвода глаз, не действующего друг на друга, облик казался слишком чуждым. Сеть проверена с час назад, проблем с охраной быть не должно: что-что, а настраивать камины Рудольфус умел как никто другой и перенестись им предстояло, минуя сонного мага, в обязанность которого входит проверять посетителей. Теперь предстояло всё опробовать. Мелькнула зелёная вспышка поглотившего огня, запах гари въедался в лёгкие, но через несколько минут полёт был завершён. - На то, чтобы узнать где наша цель - мало времени... В этой мерзкой толкотне не разберёшь, где что находится. – вполголоса выругался пожиратель, окидывая взглядом толпу снующих работников и проходя мимо многочисленных дверей. Пока никто не обращал особенного внимания на двух неизвестных персон, но у каждого заклятия есть свой срок действия, ограниченный. Тёмному Лорду нужна внезапность, слухи - совершенно лишнее. Хотя здесь имелась и другая точка зрения, которая заключалась в том, что слухи подбрасывают хвороста в огонь - смотря какие слухи. - Оформление, оформление... Центр фотографий. Нам сюда зайти? – губы расплылись в жестокой улыбке. Руд уже представлял озадаченность сотрудников и решающий взмах волшебной палочки. Да, сохранять лицо оказалось слишком трудным и утомительным занятием.
Bellatrix Lestrange: Восход подарил ей второй шанс перед забытьем. Что было после, она не помнила, отрубившись от собственной нефункциональности. Чьи руки колдовали над ней, латая все пробоины? На чьем полу она искала новых сил? Чья кровь польется с этим рассветом? Бессмысленно. Она будет снова оружием в Его руках, лишь только дайте время на перезарядку. Оружием ли, шпионом ли, беспорядочной и ревностной убийцей – все равно. Змеей на костях, отражением его предплечья. Новой ошибки не будет. И собираясь на дело с мужем, она действительно была в этом уверена. Их жизнь давно перестала состоять из отдыха и дел. Они научились отдыхать в развлечениях, а последних искать в своей незаурядной работе. Жить вхолостую на своем адреналине и вере, что у кого то в сердце, у кого то на руках. Каждой секундой, не загадывая далеко. Если суждено уже на закате оказаться за решеткой – что ж, они заплатят за это достаточным количеством новых надгробий, будто мелкими медяками. Есть только один секрет, как избежать смерти - держаться у нее на хвосте. Выходя из камина после мгновенного перемещения, Белла разжала руку, обхватывающую запястье мужа. Ей бы сейчас саму себя держать должно в руках, не выделяясь и не срываясь на подкожное желание перебить всех этих бумажных муравьев в их же муравейнике. Только угроза нового провала сдерживала ее от проявления самой себя сквозь это чужое обличие. Что ж, смешаться с муравьями, когда на тебя объявлен розыск, и правда было разумной идеей. Теперь Беллатриса выглядела ничем не примечательной плохо прокрашенной блондинкой с размалеванным помадой ртом, словно скопировав одну из местных журналисточек. Она держалась поближе к Рудольфусу, на шее которого болтался муляж-камера, якобы для колдографий, а всем остальным было слишком не до этой странно замершей на одном месте парочки, чтобы раскусить шитый белыми нитками обман. Сзади на нее налетел и тут же не глядя извинился один из местных муравьев, как уже закрепилось в мозгу у Беллы прозвище для местных сотрудников, и только тихий шепот мужа не дал ей сорваться в очередной раз, пряча палочку в широком рукаве мантии. Мгновенно соображать в этой суматохе и при этом быть непривычно скрытной было не просто для пожирательницы, однако в этот раз с напарником ей определенно повезло. -Подождем лучше у выхода, - так же тихо ответила она Рудольфусу. Сам центр фотографий со всеми их сотрудниками был пока не первым в очереди. Изъять выпущенную в огромном тираже фотографию Игоря уже все равно слишком поздно, и в их планы не входила помощь «коллеге». А все, что их интересовало, в том числе другие возможные снимки, хранились у цели, которую было бесполезно искать в большом скоплении людей. Прошла, возможно, одна минута, как дверь открылась и оттуда вышел плотного телосложения молодой человек, с явно выраженным старанием аккуратно неся стопку отпечатанных страниц. Белла, начинающая нервничать от непривычного для себя положения, тут же рванула к нему, расплываясь в слегка хищной улыбке. -Сэр, вы именно тот, кого я искала, - одновременно с лживым лепетом запуская руку с пригоршней галеонов в карман муравьишки, - вы не могли бы мне..помочь? Видите ли, у меня с..коллегой есть сверхновый секретный материал для автора сегодняшней статьи. Продолжая строить глазки растерявшемуся мальчику на побегушках, который с видом курицы-наседки вцепился в доверенные ему страницы, Белла отводила его все ближе к затемненному углу. -Но мы не работаем на Пророк, так что..Скажем, в виде исключения, не могли бы помочь нам найти мисс Викторию Филдинг? -Не слышал про такую, - ощупывая в кармане новоприобретенное богатство, паренек уже явно был готов услужить, - но утром, кажется, здесь работала мисс Скитер. Беллатриса переглянулась с мужем, который загородил угол своим телом от посторонних взглядов. Ей оставалось лишь сделать быстрое движение рукой и тихим, но пугающим своей твердостью голосом, произнести: -Империо! Повторяю свой вопрос.Где мне найти Викторию Филдинг?
Rodolphus Lestrange: Посекундное желание скинуть личину не проходило, становясь всё острее и перекрывая кислород – он словно поступал мелкими толчками вместо широких глотков. Это мешало, это бесило, это заставляло крепче сжимать отворот мантии и никчёмный муляж на шее. Каким наслаждением бы стало прервать привычную суматоху, творившуюся вокруг, заменяя её криками страха и дрожащими голосами, беспорядочным мельтешением напуганных тел, не признающим своей скорой кончины. Право, боевые миссии куда проще и приятнее, Лестрейндж не был создан для постигания премудростей интриг и сохранения навязанных обществом масок. Про себя всех чистоплюев вроде Малфоя он считал бездарными трусами, а маску признавал только одну – маску пожирателя, да и то для удовлетворения своей страсти к наведению ужаса. Когда своеобразной маской стало его лицо, он и вовсе почти отказался от ношения чего-либо иного. Зачем, если твоим именем пугают младенцев в колыбели, а нервные вопли лучше любой симфонии. Сжигать дотла, чтобы потом разметать пепел над собственными надгробиями. А этот может пригодиться. Преисполненный достоинства и считающий, что его работа – самое главное дело на земле. За эту рутинную работу можно умереть, да? Впрочем, сейчас не время. Руд силился придать лицу фанатично-восторженное выражение, тогда как Белла уже действовала. Они оттеснили мальчишку к углу и пожиратель встал между жертвой и людским потоком, незаметно кивнув жене. Под заклятием продашь отца и мать, если не хватит сил сопротивляться – но откуда силы у этого недоумка? Его глаза на секунду приобрели заторможенное выражение, голос понизился и сам он как-то обмяк, переставая алчно шарить в собственном кармане. Не было необходимости кардинально менять действия работника, поэтому его супруга, верно, ограничилась приказом говорить правду, делая вид, что ничего не произошло. - Я не знаю, кто такая Виктория Филдинг. – ровный ответ наверняка был истиной. - Так что ты знаешь про вышедшую сегодня статью о пожирателях, которые попали на фотографии? – Руд начал терять терпение, задавая прямые вопросы. - О, сенсация! Нам слишком редко удаётся запечатлеть лица кого-либо из приспешников Того-Чьё-Имя-Нельзя-Называть. Не удивлюсь, если это разойдётся огромным тиражом, такой доход газете... Похоже, создание и правда было мелкой сошкой, слишком мелкой. Сквозь нетерпение стало проступать раздражение. Вытрясти бы это из идиота душу, небось, не стал бы пороть всякую чушь. Оглянувшись направо, мужчина снова устремил взгляд на пойманного и одновременно вспомнил про домыслы и жажду выслужиться, узнав как можно больше грязи о ближнем. Мерзость. - Кто автор этой сенсации? - Мне самому интересно узнать, правда... Может, это как раз мисс Скитер? У неё всегда сообщаются такие удивительные подробности о людях, что сложно представить, как она добывает материал. Да и чутьё у Риты... – паренёк восхищённо вздохнул. Рудольфус задумчиво посмотрел на Беллу, оценивая информацию. Больше они ничего не добьются. - И где же сейчас Скитер? - Коридор в той стороне. Вам надо на второй этаж, потом прямо и направо... Вы не пройдёте мимо. – жестикуляция заменяла скудость слов. - Прекрасно. Obliviate. – взгляд мага расфокусировался и стопка бумаг едва не рассыпалась по полу, но мальчишка успел подхватить её. А затем нетвёрдым шагом направился в абстрактно выбранную пожирателем сторону. - Итак, впереди ещё как минимум одна самодовольная идиотка. Может, от неё будет больше проку. – Лестрейнджи повернулись в указанную сторону, минуя холлы и кабинеты. Если Скитер окажется той самой дамочкой, то пара заклятий решат дело, включая пожизненное обещание не марать руки чернилами и не появляться в ненужных местах. Бесполезно хитрить, потому что это разозлит, а тебе лучше не видеть то, на что мы способны. Коридор и лестница остались позади, перед ними был гудящий улей: офисные столы, стулья, перегороженные отделы и летающие бумажные птицы – Руд едва сдержался от того, чтобы испепелить пронесшуюся над ним. Больше людей мужчина ненавидел только обилие людей.
Rita Skeeter: Слова. Звуки. Фразы. Сенсации. Они роились в этом здании, пропитывая его от фундамента до самой крыши, включая каждый заколдованный кирпичик. И кабинет Скитер, маленькая комнатушка, делимая ею с целым рядом других журналистов мелкой пробы, не был обделен. - А вы слышали, что пожирателей видели на улице? - бойкая барышня, что начала работать в этом отделе лет так 15 назад и никак не могла заработать на повышение, снова размахивала в воздухе новополученным письмом. Все они рано или поздно начинали так делать - делиться крупицами информации, приходящим им из источников. Правда, в отличие от этой дамы - только после написания собственных статей, что и оставляло их "неувядающий цветок" сидеть едва ли не в секретарях. - Здесь пишут, что их было числом под пятьдесят! Они размахивали палочками и угрожали невинным! - проникновенно вещала барышня, впитывая в себя внимание коллег. Кажется, оно было ей важнее всех поощрений, только из-за него она приходила, довольствовалась малым и исполняла рутинную работу. Стол у окна был оккупирован миниатюрной блондинкой. Та и не думала соблюдать этикет и сидеть, как полагается, на стуле: подвесив с помощью простейших заклинаний свитки рядом с собой, она воодушевленно намысливала своему перу текст следующих статей. Ее ярко-зеленый друг бойко скрипел по пергаменту, вынося свои приговоры, обливая грязью или же превознося до небес, в зависимости от настроения своей обладательницы. Впрочем, именно сейчас перо замерло в нерешительности: Скитер отвлеклась выслушать новые новости, что принесла их местная сорока на своем хвосте. Однако услышав последнюю фразу, она непочтительно фыркнула, выражая все свое отношение к присланному материалу говорящим молчанием. Перо молчать не стало. "Дура!" - с характерным скрипом выдало оно, прежде чем блондинка успела спохватиться и выдернуть пергамент. - О, Мерлин, опять переписывать? - девушка устало закатила глаза и отвернулась к окну, потеряв всякий интерес к говорившей, информации-утке, и прочим обитателям данного места. Их всегда было слишком много. Они, почти все, были слишком амбициозны. И слишком хорошо владели главным оружием человека - словом, для такого маленького замкнутого пространства. Они были молоды, горячи и мечтали прорваться наверх. Почти всех, кроме той, которой нравилось быть внизу и довольствоваться снисходительным одобрением окружающих, но такая здесь была только одна. - Рита, слышала про сенсационные фотографии? Да наверняка слышала, они уже появились в "пророке", на посмотри! - на колени журналистки хлопнулась пухлая газета с приевшимся лицом Каркарова. На скромный взгляд Скитер, в этом лице не было ничего такого, чтобы занимать им столько ценнейшего места: обыкновенное, ничем не примечательное лицо давно не видевшего счастья человека. Такие сейчас были у многих: военное время выпивало их силы по капле, напитывая кожу ядом горя и страданий, горечи по ушедшим близким. Однако именно это лицо оказалось на первой полосе, лицо приспешника того-кого-нельзя-называть, лицо того, кто и занимался рассадой смерти в их таком неожиданно маленьком городе. - Видела, - девушка вяло отмахнулась от своего навязчивого сослуживца, брезгливо стряхивая с себя беснующегося пожирателя. И чего ему там в своей рамке не сидится, спрашивается? - Автор - Виктория Филдинг. Я уже проверил, в списках сотрудников такого имени нет, а значит, кто-то выбрал себе новый псевдоним, скрывшись даже от своих, - парень тараторил, проглатывая окончания слов, спеша донести свои мысли до Риты Скитер, успевшей приобрести вполне определенную репутацию ходячего скандала, острого языка и любопытного носа. К его сожалению, самой Рите это было явно неинтересно: девушка сползла со своего пристанища, пробираясь между чужими столами на выход, в надежде хоть там укрыться от раздражающих ее коллег. Но молодой человек хватки не терял, начав говорить вдвое быстрее и пытаясь нагнать свою сослуживицу. - Нет, это, конечно, вполне разумная предосторожность, ребята в черном должны были озвереть после подобных материалов, а значит - начать искать, но ведь эта Виктория должна знать, что и тут есть те, кто никогда ее не предадут? Он умильно улыбнулся, забегая вперед и заглядывая блондинке в глаза. Невольно вырвавшийся от этого карикатурно согнутого в три погибели человека смешок испортил всю проникновенную отповедь журналистки, хоть она и очень старалась. - Стакли, хороший журналист не будет обещать не предавать того, в чьей личности он не уверен, потому что этим - теряет доверие к себе, - наставительно заявила она, тыкая в сторону его лица пером ярко-зеленой окраски, - ты ставишь себя в заведомо проигрышную позицию, что не говорит о тебе, как о дальнозорком человеке. Попытки обойти молодого человека с боков были пресечены почти в самом их зародыше: парень просто делал вовремя шаги в стороны, вынуждая Риту скакать вокруг как собачонка на привязи. Что, разумеется, злило журналистку все больше и больше. - Дарлинг, я не доверила бы тебе и собственное перо, не говоря уже о тайне имени Виктории Филдинг! - вспылила она, в конце концов, - у тебя на лице написано "продам хоть что-нибудь. недорого" и очень крупными буквами! - Мерлин, да я и не думал... понятное дело, что перо ты мне не доверишь - кто же будет писать статьи? - хохотнул парень, запустив руку в собственные волосы. Стакли казался добрым увальнем, действительно, недалеким. Наверное, он и не хотел узнавать истинное имя Виктории, только предложить свою помощь той, кого считал ею, но будучи несправедливо обиженным, он и думать забыл о своих благих намерениях. - Да ты и сама не знаешь имени, я готов биться об заклад! Кабы знала - уже давно сидела бы в своем собственном кабинете, а то мы тебя не знаем! - во всеуслышанье заявил он, заглушив собой даже их местную "трещалку", что до сих пор читала чужие письма. Лица сотрудников обратились к их паре: горячий спор скандалистки был, видимо, много интереснее пустых пересудов. Рите не требовалось кидать взглядов по сторонам, чтобы знать, что сейчас ждут ее ответа. Либо она признает свою ложь, что автоматически снизит ее до какого-то уровня, либо выйдет с гордо поднятой головой. Которая вскоре упадет еще ниже, если оснований у нее никаких не найдется. Готова ли она рискнуть? - Это называется "конспирация", милый, никому не говори, - прошептала она в лицо Стакли, доверительно склонившись к нему, - к концу месяца - максимум - у меня будет свой кабинет, свои стены - без ушей, и совершенно другая зарплата. И твой заклад окажется в моем кармане. Последняя милая улыбка, контрольным выстрелом пущенная ему в лоб, и во уже Скитер все же выпархивает в коридор, со злостью захлопывая за собою дверь. Поблекшая табличка, давно уже держащаяся на честном слове, оскорбилась таким непочтительным обращением и взяла это самое слово обратно, покинув дверь и лишив ее тем самым всяких опознавательных знаков. "Идиот", - зло черкануло на новом пергаменте перо, вызвав новую вспышку раздражения: пергаментов Рита прихватила с собой мало, а возвращаться раньше срока хотелось мало. - Меня окружает стадо баранов, но хуже того, это оказалось заразно!, - Рита старалась успеть все сразу, как и всегда. Она раздасованно пыталась убрать провинившееся перо и пергаменты в сумку, переброшенную через плечо. Другой рукой она сооружала на голове нечто, вроде конского хвоста, но ввиду занятости второй конечности получалась только весьма жиденькая "мальвинка". Ну и последним штрихом, завершаюим эту картину, стала повернутая в обратном направлении голова: Рите почудился звук открывшейся двери и теперь нестерпимо хотелось проверить, не взялся ли ее кандидат в должники за преследование. Именно так она и столкнулась с пожирателями, вылетая из-за угла. Точнее, только с одним из них, что неожиданно оказался на ее пути. - Боги, вы что, совсем ослепли? - тут же напала на мужчину журналистка, разглядев перед собой чужака. Чужаков в здании журналисты не любили, и в этом плане Рита не выделялась из толпы - свои тайны всегда дороже. - Это уже рабочие территории, что вы хотели, вам кого-то позвать? Дальше нельзя, посторонним вход запрещен, - сумбурно заявила она, справившись таки с упрямым пером и теперь воодушевленно собирая волосы в хвост. Занятый резинкой рот не улучшал дикции, а мысли и вовсе были заняты чем-то другим, одно журналисткое чутье вопило нечто среднее между "бежим" и "интересно", но сейчас Рите было не до него. - В случае чего, выход там, - услужливо "подсказала" мужчине девушка, кивнув в ту сторону, откуда он пришел. Снующие туда-судя работники редакции награждали их пару пока еще безразличными взглядами, что, впрочем, не лишало их памяти.
Bellatrix Lestrange: Выдавила из себя..Простите за задержку. Черные, настороженные глаза Беллатрисы впивались в жертву перед собой тонкими иглами прямо в сердцевину его зрачка. Она по ним выуживала из него правду. Речь бедолаги была лишь дополнением, а иногда и сущей ерундой, так что хотелось сжать его горло и заставить его хрипло замолчать. Глаза не врали, потому что не думали. Из выражения лица мальчугана исчез и намек на какую-либо мысль, лишь язык развязался и сливал все возможное под действием принуждающего заклинания. Он даже не боролся, сломавшись слишком быстро. Узнав достаточно, Белла кивнула мужу и, быстро запустив руку вновь в карман их осведомителя, забрала его недавний гонорар. Платить жертвам никогда не входило в ее намерения, а этот парень не был и достоен сей жалкой подачки с ее стороны. Ничего конкретного. Сплошные домыслы, догадки. Он вынуждал их вновь действовать неуверенно, почти вслепую, при этом, не имея права оступиться хоть на миллиметр. Что ж, они добудут эту журналисточку даже из-под обломков их расчудесной редакции. А пока..Скитер, так Скитер. Паренек даже не успел задать первый вопрос, как они уже скрылись. Как обычно. Сначала спросит «Где я?», а потом уже заинтересуется Кто Он есть на самом деле. Забавно. Если бы у них было в запасе время, Беллатриса бы доходчиво объяснила этому жалкому муравьишке его роль в этом мире, и что им уготовлено в итоге. Но забавы-забавы..Не время для них. Чуть отстав от мужа, Белла не скрывая своего раздражения, рассматривала стены и двери коридора, как вдруг женский неприятный голос заставил ее поморщиться. Журналисты..От их важности, сквозящей в приказном тоне и самоуверенной интонации, у нее морщился нос, словно хотелось чихать. Как на зло, эта блондинка умудрилась натолкнуться на Рудольфуса, так, что отводящие взгляд чары уже не помогут, а их легенда держалась на сплошном везении. Но лучше уж что-то чем ничего. Почему бы не сделать и на везение ставку? Белла, не мешкая, толкнула дверь слева от себя с изображением позирующей невидимым колдографам ведьмочки. Как оказалось, дверь вела в местный дамский туалет, куда, вполне вероятно, та блондинка и направлялась. А если нет, то..Беллатриса надеялась, что ее муж достаточно способен, чтобы силой или убеждением заманить ее сюда, а если нет, то она атакует блондинку сама. Наготове с палочкой в руке, Белла замерла около двери, прислушиваясь к тому, что было снаружи, и надеясь, чтобы никому из прочей журналисткой братии в это место не приспичило. Это же надо..Туалетная засада.
Rodolphus Lestrange: На скрипящей ноте пролетающего послания и пришлось покончить с презрительным наблюдением всего окружающего со стороны. Руд выдал своё местонахождение, столкнувшись с какой-то блондинкой и не смог промолчать. Резкие слова вырвались прежде, чем он успел вспомнить, что это Редакция Пророка и цели он преследует совсем иные, нежели разгром помещения и мольбы докучливой бабы на коленях. Вскинувшись, Лестрейндж тряхнул плечом и с неприязнью взглянул на мелящую языком волшебницу. - Да как ты смеешь... – лишь спустя несколько секунд мужчина понизил голос, абсолютно не жалея о сказанном. Краем глаза он проследил движение жены налево и мысленно одобрил. Не хватало, чтобы эта идиотка напротив начала расспрашивать о том, как они очутились здесь вдвоём и кто такие. Пока блондинка просто не осознала, выпаливая, пожалуй, первые мысли, пришедшие в голову – при условии, что таковые вообще имелись. Судя по глупому виду и напористым интонациям, дама не могла занимать сколько-нибудь важную должность, но почему не проверить. Выхода всё равно нет. - Мгхм... – Руд откашлялся. – Прошу простить, я с утра несколько нервный – все эти события в Лощине... Да, как они пришлись кстати. В голову пришла мысль о заклятии подчинения, с ним всё шло бы куда проще, но пожиратель не мог забывать о том, что отводящие чары сброшены. Проклятье. Ещё и снующие во все стороны создания. Провалить задание Хозяина – вот, что страшило Лестрейнджа. Иначе бы здесь камня на камне не осталось с момента их с Беллатрисой прихода. Но пока стоит обойтись без жертв или хотя бы без явных жертв. До чего же претил такой подход Рудольфусу... Однако намекнуть о подобном своему Господину означало фактически подписать себе жестокий приговор в собственных глазах. Руд не терпел унижения и если что-то было способно его унизить, так это хлёсткие угрозы Тёмного Лорда о невыполнении поручения и собственная гордость. Зато мужчина посмеялся бы над тем, как корчатся на полу другие провинившиеся слуги Вольдеморта и как шипение Нагайны смешивается с хрустом костей, вырванных из тела с мясом. Это самый сладостный, или один из самых сладостных звуков в мире. - Вы правы, мне нужен один человек – мисс Рита Скитер. Меня направили сюда и сказали, что её рабочее место где-то на втором этаже, не уточнив, где. Вы не поможете её найти? Дальнейшие планы не обременяли голову пожирателя, ему хватило бы нескольких искусных движений, чтобы заставить Скитер подчиниться. Выведать, что ей известно об утреннем Пророке, тоже не казалось чем-то особенным – серая работа, без столь любимых увеселений а-ля ночная прогулка на Лощину вместе с тупоголовыми великанами. Последние, надо признать, поработали на славу, даже жаль, что их почти подчистую уничтожили или загнали в глубины пещер. То, чем Руд занимался сейчас, вряд ли могло вылиться в дикую охоту на магов и магглов. Увы.
Rita Skeeter: Ох, Боже мой. Стоило случиться какой-то пакости, как все стали такие нервные и тонкокожие, что аж тошно становилось. Нет, Рита совсем не имела ввиду, что ее эти события оставили нетронутой - конечно, было немножко жаль ушедших. Как и тех, кто этих ушедших защищал. Как и тех, кто этих ушедших сделал из живых - мертвыми (а после столкнулся с категорией номер 2). Но все - сугубо с профессиональной точки зрения: наверное, влияло полное отсутствие сколько-нибудь близкознакомых лиц среди пострадавших. Хотя, конечно, высказывать свое мнение на данный вопрос мужчине в лицо Скитер не стала. Вместо этого она, не слишком утруждая себя игрой сочувствия, несколько раз быстро кивнула, продолжая все так же тараторить: - Оо-о-о, конечно, ну что вы, не переживайте! Такие ужасные вещи творятся вокруг, что нервные клетки сгорают почти по щелчку пальцев, щелк и нету - она показательно щелкнула пальцами в воздухе, пытаясь ненавязчиво увлечь посетителя за собой. Желание передать кому-нибудь эту миссию по выпроваживанию отдельно взятого, совершенно скучного индивидуума из их маленького филиала отдела тайн было почти непреодолимым, останавливало девушку лишь то, что все вокруг как то уж слишком нарочито обходили их пару стороной. Никто не любил бедных потерянных от горя людей, оказавшихся не в то время и не в том месте. Всегда так! - После этих событий даже не знаешь, какое место можно назвать безопасным, не так ли? - она предприняла очередную попытку "проводить" мужчину на выход. В очередной раз - безуспешную. Что раздражало даже похлеще самого факта его присутствия в неположенном месте. К сожалению, к части "пойдите домой, выпейте чайку! девушка перейти не успела. О, конечно, она выдала бы вместо четырех слов - все двадцать, умещая их в те же 10 секунд, но тут совершенно_скучный_индивидуум перестал быть таковым, причем проделал это самым безобразным из всех интригующих Риту способов. Он назвал ее имя и попросился к ней на прием. - Рита Скитер? - осекшись, переспросила блондинка, разглядывая посетителя куда более внимательно, - А зачем она вам? Вы договаривались о встрече? Склероз журналистку совсем не мучил, и она была готова поручиться, что видит этого человека впервые в жизни. И совершенно точно была уверена, что не смогла бы забыть о назначенной встрече (во всяком случае, непреднамеренно). А значит... Что же это, черт возьми, значит? прошу прощения за задержку
Bellatrix Lestrange: Дверь без единого скрипа прикрылась, так же легко, как и отворилась, будто ошалевший сквозняк гулял по коридорам, и ему внезапно приспичило. Теперь Беллу от Рудольфуса с незнакомкой отделяла грань, но лишь видимая. Стены в редакции были совершенно ни к черту. Такие тонкие, словно специально предназначались для царства слухов и сплетен. Шепотков, интрижек, подслушивающих бездельников. О да, как все они были сейчас кстати. Ни единое слово не ускользало мимо нее. Ей бы еще лишь видеть глаза мужа, убедиться, что там нет растерянности, что там обычная сталь. Не упуская из внимания меняющегося настроения там, за дверью, Беллатриса обернулась, чтобы проверить место, в котором вынуждена была затаиться. Все до единой кабинки были отворены. Никого. Лишь где-то по кранам и трубам журчала вода. Женщина перевела взгляд на другую стену, и тут же взметнулась рука с зажатой палочкой. Лишь спустя секунду до нее дошло, что тревога ложная. Зеркала. Эта обманная ловушка чуть не спровоцировала ее выдать себя и разбить на осколки половину стены. А ведь в отражении ее действительно было не узнать. Белла и прежде слышала о чудесных зеркалах, некоторые являлись редкими артефактами, другие поступали в массовую продажу, но по карману были далеко не каждому. Эта редакция, очевидно, закупила для своих работниц явно приукрашивающее действительность зеркало. И если белокурые локоны, смягчившиеся черты лица были под силу этой льстивой вещице, то исправить злой взгляд Беллатрисы Лестрейндж ему никак не удавалось. Зеркала не любили ее. А она отвечала им взаимностью. Что они могли ей показать? Собственные же глаза? Такого горького оттенка, что она сама их боялась. Хищники не смотрят в отраженье, иначе захотят его убить. Расколоть вдребезги, как делают с чужими жизнями, с чужими радостями, с чужими мечтами. И вместо крови залить пол псевдо-драгоценной крошкой. Она бы сделала это с удовольствием головой той самой блондинки.. Кстати о ней. Белла начинала волноваться, что время идет, а результатов никаких нет, да еще и с этой дамочкой приходится выкручиваться. От этих журналистов сегодня были одни проблемы, что же будет дальше, если у них так развязаны руки, и они успевают везде оказаться так не вовремя. Дверь вновь открылась внутрь, выпуская Беллу из надоевшего убежища. Своим появлением она как раз застала самое интересное в диалоге – переход к активному допросу, однако, к ее разочарованию, вел сей допрос не ее муж. -Силенцио! Круцио! – невербально, без всякого предупреждения среагировала женщина, придавая делу коренной перелом. Палочка, сокрытая широким рукавом, послушная движению кисти, указала на свою жертву. -Нам не нужно приглашение, милочка, - пробормотала Белла про себя, сосредоточенно сдвинув брови. Остальное – дело воображения и притворства Рудольфуса.
Rodolphus Lestrange: Мужчина с натянуто-понимающим взглядом слушал болтовню работницы Пророка, а при словах о безопасном месте едва не скривился. Люди прячутся в своих домах, запирают их на замки, защищают всевозможными заклинаниями, не подозревая о том, что всё это будет разрушено. Вечер ли, утро – стены хрупки, как и тела жертв. И то, и другое сломается, не выдержит концентрации силы. Вы наивные идиоты, если надеетесь на Хранителя Тайны. Сейчас хватает предателей, способных лишь на то, чтобы ползать перед Господином на брюхе, умоляя о пощаде и милости – взамен они готовы рассказать всё и продать всё, включая свою душу. Стоящая напротив казалась одной из самодовольных баб, которые впадают в длительную истерику, стоит покуситься на их псевдо-силу и независимый характер. Таких, как ты, особенно приятно доводить до срыва – сколько продержится? Наверняка, всего лишь до вида собственной крови на белоснежной блузке. Попытки выпроводить нежданных гостей стали откровенно надоедать: Рудольфус криво улыбнулся, стараясь сделать улыбку менее хищной. Через секунду он понял, что упоминание Скитер заинтересовало даму, но вместе с тем посыпался град вопросов. Что за мерзкая манера журналистов... Но внезапно блондинка явственно содрогнулась в беззвучном крике. Со стороны выглядело так, словно она испытывает сильнейшие страдания: руки дёрнулись, голова мотнулась из стороны в сторону, лицо исказила гримаса боли. Женщина почти рухнула на пол, но Руд успел подхватить её за плечи. Послав мысленную признательность жене, – какие могли быть сомнения, что это её работа, – Лестрейндж быстро заговорил. - Что с вами? Вам нехорошо? Пожалуй, вы переутомились – давайте я помогу. – он подтолкнул продолжающую мелко трястись женщину к двери женского туалета. Несколько шагов и пара оказалась в пустом помещении – пустом, за исключением выступившей из тёмного угла фигуры женщины. Пожиратель с ухмылкой кивнул Белле. Ситуация изменилась за считанные секунды. - Идиотка. – мужчина с силой бросил надоевшую работницу трижды клятой редакции на пол. – Знаешь ты Скитер или нет? И отвечай быстрее, пока наше терпение на иссякло. Вздумаешь кричать – первая пожалеешь о своём решении и о том, что вообще родилась на этот свет. Finite Incantatem. Наложить заклятие подвластия они ещё успеют, а пока так приятно видеть в глазах испуг, который вскоре перерастёт в ужас. Руд оглянулся на приоткрытую дверь. Во всяком случае, открывать её сразу с помощью палочки никто не додумается. - Colloportus.
Rita Skeeter: Она нашла себя уже на полу, выброшенной на берег женского туалета безжалостным океаном боли. Боль. Рита, оказывается, никогда не думала, насколько беззащитно человеческое существо перед лицом заклятий. Никогда не знала, что бывает так: когда у тебя нет ни кожи, ни плоти, есть лишь один сплошной клубок оголенных нервов, по которым трут и трут наждаком. Крик немо рвался наружу, разбиваясь о тонкую стенку очередного заклятья. Что он сделал с ней? За что? Голос недавнего "посетителя" сверлом проникал в голову, разрывал барабанные перепонки на части, требуя-требуя-требуя... Долгий стон вырвался из груди вместо ответа. Стон невыплаканного, невыданного криком ранее. Хриплый звук истерзанных голосовых связок, и страх новой пытки. - Кто вы? Я ничего не знаю, зачем я вам? -она медленно собирала себя из мелкой пыли обратно, в нечто единое дерзкое, какой была когда-то. В мире той девочки не было места этому человеку, не было места такому количеству боли в свой собственный адрес. Почему-то каждый из нас склонен считать, что все самое страшное случается с каким-то абстрактным "другим", но не с нами. Что последняя точка в жизни будет тиха и спокойна, что сама жизнь будет состоять лишь из побед и, может быть, совсем чуть-чуть неудач, да и тех, каких-то мелких. Юности свойственно идеализировать... Дешевая кафельная плитка и дорогущие зеркала. Почему-то именно это несоответствие первым бросалось Рите в глаза всегда, не только сейчас. Но сейчас было еще и чертовски обидно корчиться от боли на "экономном" бежевом кафеле, напротив лживых зеркал. - Отпустите меня, - девушка просила, стремясь отвлечь внимание, пока неверные, трясущиеся руки пытались нащупать палочку в сумке. Риту Скитер в этих руках явно не ждало ничего хорошего, а значит стоило лишь убраться с их дороги, не назвав свое имя. - Я не знаю, где сейчас Скитер, - прошептали губы, почти не соврав. Действительно, эта жалкая девочка, едва сумевшая оторвать голову от пола, вряд ли знает, где находится та, кем она когда-то [целую вечность назад] была...
Bellatrix Lestrange: Кто-то однажды сказал, что убивать – это в человеческой природе. И в каждом человеке есть свой Зверь, спрятанный за кучей масок из манер и манерности. Только и они, как в животном мире, делятся на жертв и хищников. Расклад таков. И кому из них повезло меньше? С незапамятных времен волшебники убивали врагов, друзей, братьев на дуэлях за одно лишь лишнее слово. Как глупо. Просто слова, слетевшие с губ. Статья в утреннем выпуске.. Или же случайно зайти в темный переулок, и вот уже зеленая вспышка, алый росчерк на горле. Смерть бывает такой глупой, что даже не успеваешь посмеяться над этим в последний раз. Так что этой девушке повезло, она успеет вкусить все прелести последствий одной случайности. Ведь забавно думать после вспышки боли, что на твоем месте мог бы быть абсолютно любой, но именно ты так нечаянно заглянула в глаза хищнику. Так смейся же, смейся, когда я спрошу тебя напоследок. А ты боишься смерти? Белла стояла и смотрелась, как корчилась на полу та, кому сегодня выпал несчастливый билет. Однако, им попалась далеко не простушка. Хоть она и металась от разъедающей едкой кислотой боли, на глазах даже не выступили слезы. Пожирательнице было бы куда приятнее видеть ее мольбу, отчаянье, полное уничтожение в красивых глазах, тонущих в собственных слезах. Чтобы она была готова на все, беспрекословно, сломавшись, как ломаются иллюзорно сейчас ее кости одна за одной. Когда ты видишь, какой тряпкой становятся эти люди перед лицом боли. Мало кто будет бояться смерти, если узнает, что это не больно. Но что если довести человека так, что он сам станет молить о ней даже больше чем о никчемной жизни? Однако агония была безрезультатной. Белла яростно зарычала, топнув ногой. Вся ситуация все больше и больше выводила ее из себя, а в таком состоянии о скрытности она уже и позабыла. -Виктория Филдинг, - рявкнула она, - Тебе лучше вспомнить каждую мелочь, что ты когда-либо слышала об этих персонах. Поверь, что это твой единственный шанс не сдохнуть на полу туалета. -Incarcero! – прочные путы связали девушку, чтобы избежать ее попыток сорваться и убежать. Палочка же и внимание Беллатрисы были направлены точно на лицо жертвы, безуспешно пытаясь разглядеть их спасение. Белла не взглянула на мужа, она интуитивно пыталась угадать, а есть ли у него план, что же им делать дальше. Бессмысленные смерти не приносили ей сейчас той доли удовольствия. Так сколько же ран они оставят на ее теле, прежде чем окончательно станет ясно, что она действительно ничего не знает? Может проще, связать здесь и пойти за более крупной рыбешкой?
Rodolphus Lestrange: Дрянь, серая дрянь. Та, что корчится на полу или ничего не знает, или великолепно притворяется, но может ли она сопротивляться оглушительной боли? Рудольфус знал слишком мало волшебников, которые бы под пытками лгали и это вызывало ещё большее ожесточение. Слабость отвратительна, ничтожность людей не может вызывать ничего, кроме чёрного смеха, ядом распространяющегося на всё поблизости. Гасить жизни – так занимательно, а ещё приятнее чувствовать под рукой останавливающийся пульс жертвы... Одна трясущаяся работница не могла удовлетворить желания Лестрейнджа, да и сдерживающих факторов хватало, однако оказавшись в относительном одиночестве, мужчина выпустил на волю то, что дремало в груди. - Она не стоит твоей злости, Белла. Ей же хуже, если она не знает. – Руд разделял чувства жены, будучи уверенным в их правильности, но терять голову нельзя. Когда мужчина обратился к лежащей на полу, голос прозвучал даже ласково. - Эти две дамы нам нужны лишь для того, чтобы побеседовать с ними... полюбовно. Так может что-то вспомнишь. Хотя бы попытайся спасти свою жизнь. Formido! Что может быть страшным для создания? Неконтролируемый, беспричинный и всепоглощающий ужас. Страх перед неизвестностью, страх перед будущим, страх за себя и своих близких, за свою паршивую жизнь, кажущуюся бесценной и на самом деле абсолютно бесполезную. - Tormentius. – рявкнул пожиратель скорее от злости, одновременно с грохотом отшвыривая женщину к стене. Из-за этой идиотки они тратят своё время и если она правда ничего не знает... Собственная ярость заволокла рассудок, видеть виновного в себе Лестрейндж не умел. Возможная близость объекта поиска и невыносимые промедления и без того разозлили Руда, теперь к этому прибавилось опасение того, что задание может провалиться. Впрочем, нет, оно не может. И они сделают всё, чтобы его выполнить. - Она может сделать хоть что-то полезное, если назовёт того, кто отвечает за всю их писанину или принимает готовые статьи... Не анонимно же приходят свитки, чёрт возьми. Да и их гроши выплачивают определённым людям, не может быть, чтобы в этой поганой редакции ничто ничего не знал. – неприкрытая злость была направлена на блондинку, слова предназначались Беллатрисе. Её вера значила гораздо больше, чем всё остальное. Formido - заклинание вызывает страх, но страх, являющийся самым жутким, кошмарным для оппонента, однако никаких образов или иллюзий перед оным не является (если только его подсознание само не постарается). Tormentius - заклятие страшной агонии; сотни тысяч магических иголок пронизывают кости и мышцы, тело корчится от невыносимой боли. Едва заклинание касается вас, тело содрогается от боли.
Rita Skeeter: Черт возьми, как же так вышло? Как вышло, что тебе всего двадцать лет, тебе бы радоваться жизни, веселиться с друзьями и встречать улыбкой каждое солнечное утро, а вместо этого ты лежишь на холодном полу туалета, пытаясь найти выход из смертельной ловушки. Как вышло, что ты живешь по законам военного времени, что попала в замкнутый круг фальшивых имен, раскрыть любое из которых означает лишь новую боль, вместо милосердной смерти? А ведь когда-то она была действительно уверена, что все невзгоды ее обойдут стороной. Что война - это, конечно, страшно, это рядом, но все же не здесь. Оп! Провал, девочка, ты прокололась, о чем свидетельствует сейчас тебе этот странный мужчина, так невообразимо быстро превратившийся из случайного посетителя - в палача. - Я не зна-а-аю! Не знаю! - выкрикнула девушка в лицо его сообщницы, нового действующего лица. Ее присутствие, до тех пор каким-то образом незамеченное, выбило Риту из колеи куда больше, чем боль до этого. Двое - это уже не случайность, как очень хотелось думать. Нет, двое - это численный перевес (и будем честны с самими собой, перевес подавляющий), двое - это открытый интерес к их с Викторией персонам с чужой стороны. О цвете этой самой стороны не составляло труда догадаться. Лицо Каркарова, мелькавшее сегодня перед глазами все утро, всплыло перед внутренним взглядом и теперь - эдаким знаменем пожирателей, знаменем насилия, убийства, знаменем людей – без тормозов. Взгляд поневоле метнулся к чужим предплечьям, тогда как собственная ладонь уже почти нащупала палочку. «Почти». Это слово сегодня весь день отделяло ее от удачи, дразня ее самым лакомым боком у самого носа и отдергивая ее всю в самый последний момент. Она почти получила возможность сопротивляться, когда пожирательница позаботилась о веревках. И набежавшие на глаза слезы бессилия, должно быть, немало порадовали эту безумицу. Личные палачи Риты Скитер сменялись, как картинки в слайд-шоу, выплывая для ее сознания по одному. Вот женщина уплыла куда-то на задний план, уступая место мужчине. О, Мерлин! Лучше бы она осталась! Страх окатил липкой волной, моментально выветрив все слова мага из светловолосой головы. Нет, нет, только холод кафельного пола, пробежавшийся вдоль хребта, впившийся мелкими иголочками в тело. -М-мать, - кажется весь остальной набор звуков, обычно именуемый лексиконом, был благополучно забыт до лучших времен, о наступлении которых теперь приходилось сомневаться. Разум, наконец, очнулся, самозабвенно ударяясь в панику. Страх разлился терпкой жидкостью по венам, заставляя холодеть пальцы и отступать кровь от лица. Тугой комок, поселившийся где-то между грудью и животом, окончательно похолодел, отчего с завидной периодичностью по телу пробегала дрожь. Если бы не веревки – она попыталась бы отползти, если бы не это переплетение нитей – она забилась бы в угол, пытаясь укрыться… От себя. От заклятья. От того всепоглощающего ужаса, что заставляет сбиваться дыхание и забывать себя. А так только и оставалось, что, не замечая собственных слез, подвывать от страха и ждать, пока мужчина отшвырнет ее от себя, будто куклу. Ох, неудачное же сравнение, девочка! Все твои иллюзии и надежды сейчас рассыпаются в прах, пока мужские губы шепчут свое заклинание. Рита уже тысячу раз успела проклясть эти губы, которые, казалось бы, запомнит до конца своей жизни. Которые моментально стерлись из памяти, стоило лишь телу выгнуться дугой,попытаться пробиться сквозь веревки туда, на волю, в совершенно безумной, бессмысленной попытке избежать этой боли. Это был бунт каждой клеточки тела, это было их массовое самоубийство, и это было хуже чем смерть. - Я не знаю, кто такая Филдинг, - она уже открыто рыдала,глотая ртом воздух, пытаясь отдышаться от только что отзвучавшего крика. Мерлин, Мерлин! Спаси наши души! Если бы можно было бы прийти к соглашению, если бы можно было бы понять, как избежать следующей пытки! - Она слишком хорошо скрывается. Ото всех, до единого, включая Скитер. Вам же за этим нужна была Скитер, да? Пожалуйста, прекратите, пожалуйста, - сильная едкая девчонка, наконец, проиграла слабой, но видит Мерлин, она пыталась! - Филдинг работает анонимно, в редакции никто не знает настоящего имени, - она говорила быстро-быстро, стремясь избавить себя от боли. О том, что расстроившиеся пожиратели вряд ли уйдут просто так – Рита конечно не подумала. Зато много думала о том, что на их крики уже давно должна была сбежаться вся редакция. Почему же так медлят?!
Game Master: Поскрипывая, задергалась дверная ручка. - А, черти! Кто запер уборную, мать вашу? Мужской ведь сломан, изверги! - из-за двери в туалет послышался хриплый мужской голос, далекий от изящества словообразований. Ручка задергалась снова, но дверь конечно же не открылась. - Человек, что по вашему?, должен умереть от мочеизлияния в мозг из-за ваших шуточек? Аллохомора, блин! Заклинания было снято, и дверь в туалет распахнулась. На пороге стоял невысокий заросший черной щетиной волшебник очень и очень пухлой комплекции. В его зубах была зажата толстая дымящаяся сигара. А правая рука покоилась на мошонке. При виде открывшейся картины мужчина оторопел и замер. Толкование этой картины было лишь одно. Какие-то два хмыря мучили восходящую звездочку Пророка. Моментально в голове журналиста проплыли образы из сегодняшних газет. Годрикова Лощина...Смерти..Пожиратели..Смерти....Не может быть... Дымящаяся сигара выпала из открытого от ужаса рта мага, глаза выпучились. - П..Простите...Я не знал, что тут занято, - выдавил он из себя, и с грохотом захлопнул дверь перед своим носом. Прости, Рита, но мне своя шкура дороже. Почему-то при виде этой компании у жирдяя не возникло ни одной мысли помочь несчастной жертве. Журналист шустро бросился прочь от туалета. Прочь из редакции. Вообще подальше отсюда. Пусть авроры с этим разбираются. Единственное, что он сделал, прежде чем засесть в магазинчике напротив и ждать развития событий с прыткопишущем наготове, так это отправил сову в Министерство.
Bellatrix Lestrange: Информация не имеет цены, если ее держатель внушает доверие. Будь эта девчонка главным редактором, да называйся она как угодно, лишь бы они точно знали, что она и есть большая шишка, то скорее всего этот день, равно как и свою жизнь, она закончила бы в подвала полуразрушенного замка на грани сумасшествия. Но раз уж ее память не содержала ничего воистину ценного, скорее всего ее ждала более легкая участь в виде потери маловажной чепухи, именуемой воспоминаниями. -Клуб анонимных зазнаек. Оставь ее, - дотронувшись до плеча мужа, Белла потеряла всяческий интерес к девчонке. Рудольфусу всегда хорошо удавались заклинания потери памяти, но еще лучше он понимал, когда именно стоит к ним прибегать. Она же теперь судорожно пыталась представить план их дальнейших действий. Стоило ли им рассчитывать на бюрократов и их бумажки? Найти адрес, ее фото, что угодно, лишь бы не возвращаться с пустыми руками. На худой конец можно было разнести и всю редакцию, чтобы неоткуда было печатать эти их дрянные газетенки. Что уж скрывать, последний вариант, как наиболее прямая и легкая тропинка, был ей предпочтительнее. Кто же знал, что судьбу редакции с о всеми ее сотрудниками-муравьишками решит малая нужда некоего господина, который так не вовремя, а может быть и наоборот, решил пройтись дабы облегчиться. Дверь распахнулась слишком быстро, чтобы можно было среагировать мгновенно. В повернувшемся на резкое движение лице Беллатрисы было лишь выражение ужаса и шока. Быть всегда на чеку. Уж сколько раз она держала в голове эту мысль, зная, что малейшие случайности и оплошности могут быть причинами глобального провала. И сейчас она непростительно расслабилась..Однако, никогда не поздно, пока капкан не захлопнулся. -Уходим, быстро. Остолбеней! – наотмашь заклинанием ударила не пригодившуюся им девчонку, и вот уже она одна, связанная, осталась в туалете. Бежать за непрошеным свидетелем не было смысла, он не успел за минуту поднять панику в здании, так как криков «Спасайся, Пожиратели здесь» или оглушающих воплей страха как в Лощине здесь и в помине не было, а значит, у них был шанс остаться не пойманными. Однако, для начала на первый этаж, разнюхать хоть какую-нибудь мелочь о Скитер и Филдинг. Уж не на Министерство ли они работают, что умудрились так профессионально залечь на дно?
полная версия страницы