Форум » Министерство магии » Залы Суда » Ответить
Залы Суда
Game Master: Зал Суда располагается на самом нижнем уровне Министерства Магии. Сюда не ходят лифты – добраться можно только по лестнице. Огромный зал с высоким потолком и каменным полом, освещенный по стенам светом множества факелов. С одной из сторон – высокий судейский помост. Перед ним - внизу, в центре зала стоит пустое жесткое кресло. Самый вид этого кресла довольно зловещий: с подлокотников свисают цепи, видимо, затем, чтобы приковывать тех, кто в него садится. На стенах нет ни картин, ни украшений, только множество поднимающихся ровными рядами скамей, расположенных на разных уровнях - так, чтобы отовсюду было видно кресло с цепями на подлокотниках. Именно из-за такого обособленного местоположения, залы суда выбрали под размещение временного лазарета. Сейчас на скамьях, где обычно рассаживаются слушатели процессов, расположены сотрудники, заразившиеся неизвестной болезнью. Каждого из них окружают синеватые потрескивающие статикой коконы магии, не допускающие распространения заразы. Сюда уже пробрался стойкий запах больницы, боли и страданий. Туда-сюда снуют целители в ярко-желтой униформе, укутывающей их с головы до ног.
Ответов - 13
Dorcas Meadowes: Неделя командировки в Румынии (очередная нехватка рук на эпидемии драконьей оспы), всего неделя – и все перевернуто с ног на голову: в Министерстве карантин, в госпитале трупы, в глазах всех встречных специалистов паника, латентная и не очень. Благотворный порядок царит только в тех местах, за которыми неусыпно следишь, и воодушевляюще спешно рушится во всех остальных. Как говорят магглы, сколько волка не корми, а энтропия возрастает. Отличные новости. Мало Аврорату боевых потерь, теперь еще и … Что, собственно, еще предстояло узнать. Добраться до официального места работы целителю Мидоус так и не удалось, поскольку безысходность ситуации обнаруживалась без труда уже на третьем этаже госпиталя Св. Мунго, заполненном сбивчиво спорящими взволнованными целителями-эпидемиологами. Сказать по существу им было особенно нечего, но это их, очевидно, не смущало – возможно, их просто успокаивали бесстрастные ярко-зеленые глаза и короткие тихие комментарии. - Симптомы? – голос звучал так же ровно, как во время «перепалок» с директором, разговоров со стажерами по поводу заполнения карточек, никому не адресованных замечаний о ходе эксперимента. Так же, как всегда. - Доркас, да ты просто не представляешь… - Письменно, - ненавязчиво, но однозначно протянутая ладонью вверх рука, затянутая в перчатку из драконьей кожи – целитель Мидоус пока не нашла времени даже сбросить с плеч зимний плащ. - Ах да, сейчас… вот, смотри, отчет какай-то… тут такой переполох! - Да. - Ты еще иронизируешь?! - Я читаю, - светлые брови слегка нахмурились, а выражение лица стало еще более сосредоточенным, чем минуту назад, но не обеспокоенным. Беспокойство – занятие для людей, у которых много свободного времени. Пробежав глазами по неровным строкам (хоть что-то есть, значит, окончательно дисциплину не искореняет никакой стресс), целительница посмотрела на притихших немного коллег и вопросительно приподняла брови. - Вскрытие? - Да еще не успе… - Понятно. Или искореняет? Можно подумать об этом на бегу. Прежде чем снова приняться создавать шум (то есть, собирать делегацию в Министерство, конечно) целители несколько мгновения смотрели вслед рыжеволосой женщине, уходящей быстрой походкой, которая могла бы напоминать строевой шаг, если бы не была такой бесшумной. В помещениях Департамента магического правопорядка было существенно тише, чем в коридорах Мунго. Доркас коротко кивала изредка встречающимся знакомым аврорам, занятым, видимо, обыском территории. Даже тихие шаги звучали долгие минуты в гулком мрачноватом эхе. Распахнув двери одного из залов суда протянутой вперед рукой, целитель Мидоус внимательным взглядом обвела импровизированный лазарет. Из специалистов присутствовало несколько стажеров, причем отчего-то в основном из отделения отравлений и чаротравматологии. Хм, отчего-то. От того, что кто не опоздал к началу смены, того, собственно, и «бросили» на передовую, на специализацию не смотрели. Как удивительно. Как профессионально. Доркас иногда думала, что веселее, наверное, жить, когда действительно считаешь, что ответственность присуща не только тебе, и надеешься, соответственно, не только на себя. Утопия. Некоторые волшебники почти виновато опускали голову, словно чувствуя себя не на своем месте, натыкаясь на чересчур проницательный взгляд ярко-зеленых глаз, некоторые, напротив, смотрели с надеждой и почти нескрываемым облегчением. Присутствующие авроры уже спешили к вновь прибывшей с массой еще не высказанных, но уже очевидных вопросов. - Осмотрю, дайте мне десять минут, - сказала целительница коллегам, не повышая голоса, - пока всем зелья для поддержания функции детоксикации, протекторы почек и печени, активированные антибиотики. - Широкого спектра? - Взять анализы? - Нет. Пенициллин. Ничего пока. - Но… Все эти «но», значащие «о, Мерлин, что это»… - Десять минут. Утопия. Можно надеяться, например, что в эпидемиологии сделают анализы и пришлют сюда весточку. Но Доркас Мидоус бросила плащ на спинку стула, оставшись в черных брюках и свитере с высоким горлом, и принялась вынимать из сумки уменьшенные заклятием вещи – стеклянную посуду, песочные часы, скальпели, пипетки, бессчетные склянки с разноцветными жидкостями. Ровно через минуту она, уже в наброшенном на плечи лимонном халате, сидела за заставленным стеклом столом и работала: промывала стекла, зажигала голубоватое магическое пламя, расставляла реактивы. Плавные взмахи палочки и бесстрастное лицо ничем не выдавали мрачных мыслей – лгать не имело смысла, но и для площадных проповедей не место. Живых лучше пока не трогать, закончу с образцами и… И что-нибудь мы выясним. Прозрачные капли фенола из стеклянной пипетки в пробирку с анилиновым красителем, падали точно в такт мысленному счету. Пальцы привычно встряхивали содержимое, разливали по стеклам, трижды проводили сквозь среднюю часть пламени, переворачивая выставленные в ряд песочные часы коротким движением палочки. А затем окунали готовые стекла в спирт, сбрасывали с кончика пипетки капли, смывали метиленовую синь водой. Говорят, проще не бояться, занят чем-то и когда знаешь об опасности больше. Хм, смотря что знаешь.
Olly Eater: Министерство магии напоминало... пожарище. Дом уже сгорел, несущие балки обрушились и лишь полиция да пожарные всё ещё ходят по чёрной черепице, ища причину возгорания или возможные улики. Напрягает обречённость этого хождения, ведь ничего уже нельзя изменить. Особенно жалко, когда тяжёлый ботинок случайно наступает на обгоревшее кукольное личико. - Итер, сюда, живо! - крикнул кто-то из-за двери и парень обернулся на зов. Сейчас его тяжело было узнать: тёмные круги под глазами, впалые щёки, растрёпанные волосы. Он задержался с одним парнем (бросила девушка, захотелось свести счёты с жизнью), которому скорее требовался грамотный психоло, чем целитель, но парень был не дурак. Олли до сих пор не мог определить, каких зелий тот наглотался. Но старшие целители всё-таки вытянули парня буквально с того света. И только Олли собирался уходить, как вдруг тревожный сигнал из Министерства. Спокойствие больницы взорвалось мгновенно. Суета, крики. И их всех отправили в самое пекло. У Итера была хоть какая-то практика, а смотреть на молодых целителей-стажёров, которые отворачивались от изуродованных трупов и складывались пополам от рвотных позывов, было просто невыносимо. К тому же страх заразиться неведомым вирусом. Чтобы врачи не говорили, а любой из них боится заразиться и умереть. А молодые целители-стажёры тем более. Олли сделал несколько усталых шагов и открыл дверь. На некогда деревянном, теперь металлическом столе лежал труп, вокруг которого суетились целители. Парню никогда прежде не приходилось присутствовать при вскрытии и его мгновенно замутило. - Итер, доставишь результаты вскрытия Доркас Мидоус, она в зале номер двендацать - сипло сказал ему один из ассистентов и передал папку с записями. Олли просто выхватил её из рук целителя и в спешке вышел за дверь. - "К этому надо привыкать," - глубоко дыша подумал целитель-стажёр и направился в сторону зала номер двенадцать. Его даже охватило некоторое волнение. Доркас Мудоус была видным целителем и консультантом по колдомедицине в Аврорате. И помогать ей... - "Итер, ты просто относишь ей результаты вскрытия. Это такая пустяковая вещь, что она вряд ли тебя даже заметит. Так что расслабься и просто положи папку ей на стол," - внушал себе Олли всю дорогу до заветной двери. Вот кстати и она. - Мисс Мидоус, вы запрашивали результаты вскрытия, - робко произнёс Олли, приоткрывая дверь и заходя в импровизированную лабораторию.
Dorcas Meadowes: Говорят, все мы любим неизменность, это подтверждено многочисленными фактами. На самом деле, скорее всего нам просто проще привыкнуть, чем изменить, проще убедить себя, что неприемлемое – не такое уж и неприемлемое. Сначала стерпится, потом полюбится, и вот мы уже читаем нотации окружающим, насыщая свое забитое игнорируемым стыдом самолюбие. Из Мунго прислали гонца с результатами вскрытия, в сторону которого целитель Мидоус даже не повернула головы – сидела с такой же напряженно прямой спиной и ни на минуту не отвлекалась от окраски образцов. Она не рассчитывала приятно удивиться. - Мисс Мидоус, вы запрашивали результаты вскрытия… Правильно, зачем будить и вызывать старших целителей вирусологии? Надо восполнить нехватку рабочих рук стажерами с непрофильных отделений. Доркас сложила в стопку готовые стекла, подавила желание тихонько стукнуть по краю стола кончиками пальцев и попыталась, смачивая бумагу в кристалл-виолете, мысленно найти оправдание действиям окружающих. Они в чем-то правы. Все в чем-то правы. Они, сами того не зная, пытаются уберечь от опасности лучших специалистов, которые сейчас на вес золота. Они рискуют оставшимися минимально, поскольку знают, что она, Доркас, здесь и не позволит никому совершить фатальных ошибок, создающих угрозу для жизни ошибающихся и пациентов. Они поступают разумно. Просто разумные поступки бывают разными. Да и отношение к дисциплине все улучшается и улучшается. Результаты вскрытия прислали, герои, наверное, директор обязал… Прежде чем отправиться в импровизированный госпиталь в Департамент магического правопорядка, то есть немедленно после «беседы» с эпидемиологами (в ходе которой одна сторона не сказала ничего толкового, а вторая преимущественно молчала), Доркас и отравилась разбираться с трупом – без нужной информации спешить все равно бессмысленно. Потом, выходя, столкнулась в дверях с группой вдохновившихся её примером целителей с кислыми лицами. И когда она побежала в Министерство с образцами легочной мокроты, крови, лимфы и ликвора, они, по-видимому, санкционировано и централизованно осмотрели вскрытый труп и написали полный отчет, как того и требуют правила. Из всего этого совершенно логично вытекало, что её скоро снова примутся отчитывать за безответственность и презрение к формальностям. - Геморрагический отек легких, воспаление лимфоузлов, множественные очаги кишечного кровотечения, менингоэнцефалитный комплекс морфосимптомов. Оставьте на каком-нибудь столе, - негромко произнесла женщина, даже не взглянув на папку и обращаясь, по-видимому, скорее к себе, чем к прибывшему юноше. Сбросив на стекла по капле раствора Люголя – тонкая пленка из фиолетовой превратилась в золотистую, - Доркас чуть повернула голову, скользнув взглядом по лицу стажера. Ну, кому же еще мог принадлежать такой голос – конечно, юноша, кажется, из отделения отравлений и, судя по взволнованному взгляду и гругам под глазами, довольно ответственный. И в папке ничего нового. Опять угадала. Можно бы горько усмехнуться, да нельзя пугать зря людей – все присутствующие то и дело оглядывались на неё, ожидая откровения через положенные десять минут. Пусть испугаются через пятнадцать. Песок в часах сыпался медленно, но неумолимо, так же, как стучало верное разумным принципам сердце. Спирт, огонь, сафранин. Ответственный.. Ну что ж, отпустить его все равно нельзя. Дементор побери неизменность, которую мы все так любим. Доркас точными движениями палочки передвинула зависшие в воздухе волшебные линзы к стеклам, подгоняя конструкцию под нужное разрешение и резкость. На одних препаратах на розоватом фоне были видны темно-синие вытянутые овалы, нет, скорее прямоугольники со сглаженными углами, на других – такие же овалы, но голубоватые, с округлыми красными пятнами внутри. Сказать, что ли, что-нибудь сентиментальное, пока все еще не принялись падать в обморок? В конце девятнадцатого века в Берлине работал один датский волшебник, интересовавшийся мортимагией. И еще один, немецкий. Они, с довольно топорной конспирацией, работали в маггловских моргах – кажется, пытались выяснить что-то об особенностях действия мортимагических чар на дифференцированную по разным признакам, в том числе по чистоте крови, аудиторию. В этой области они ничего особенного не добились, но оба оказались неплохими художниками, поэтому даже маггловские целители (как же их называют? «Врачи» или как-то так) вспоминают о них с почтением. Их звали Ханс Кристиан Грам и Франц Циль. Романтика. Не стоит. Rem tene, verba sequentur. - Ответьте мне на два вопроса, молодой человек, - все тем же тихим, спокойным голосом произнесла Доркас, коротким движением кисти подзывая стажера к столу, - во-первых, как вас зовут? Во-вторых, что вы видите на этих стеклах? Она указала палочкой в сторону изображений окрашенных препаратов, дрожащих в плавающих над лабораторным столом больших линзах, а сама скрестила руки на груди и сдвинула брови, погружаясь в невеселые, но необходимые мысли. Итак, десять минут прошли. Теперь мы знаем. И что мы можем добавить к пенициллину? Ах да, уточнить форму развития, раз уж взялись все уточнять.
Olly Eater: - Геморрагический отек легких, воспаление лимфоузлов, множественные очаги кишечного кровотечения, менингоэнцефалитный комплекс морфосимптомов. Оставьте на каком-нибудь столе, - тихо произнесла женщина, даже не обернувшись к Олли. Парень тихо подошёл к столу и положил папку рядом с одной из колб. И заварёженно замер, наблюдая за работой Мидоус. Да, именно так хотел работать каждый целитель-стажёр. Точными, скупыми движениями раскрывать сому суть болезни, вскрывать её изнутри и спокойно наблюдать за тем, что убивает или калечит людей. Это не только вызывало уважение, но и восхищало. - "Чёрт, мне наверное никогда такого не достигнуть," - спокойно, даже как-то отрешённо подумал Олли, всматриваясь в стёкла, на которых уже проступали прямоугольники с скруглёнными краями. Они различались лишь цветом, но знающему человеку они могли сказать об очень многом. - "Кажется... это... чёрт, почему когда что-то нужну, никогда не возможно это вспом..." - Ответьте мне на два вопроса, молодой человек: во-первых, как вас зовут? Во-вторых, что вы видите на этих стеклах? - спросила Доркас. И Итер резко запаниковал. Не то чтобы он боялся опозорится перед Мидоус... хотя кому здесь врать? Конечно боялся! Хотя парень этого и не любил, но какой-то трепет перед людьми, которые чего-то достигли в своей области у него присутствовал. И плевать, что областью специализации Итера были отравления зельями и растениями. В критических ситуациях, когда жизнь пациента висит на волоске, это отнюдь не оправдание для целителя. - Олли Итер, и по моему - это... - парень на секунду замялся, выуживая из энциклопедии памяти нужное определение, - это грам-положительные палочки. Последние его слова потонули в сильном приступе кашля. Олли прикрыл рот и почувствовал, что слюна попала на ладонь. А затем он посмотрел на неё. - К... как? - задал наверное самый дуракций вопрос Олли. На ладони была кровь.
Dorcas Meadowes: На самом деле Доркас вовсе не собиралась экзаменовать чьи бы то ни было знания или советоваться. Чужие мнения и результаты никогда не интересовали ей слишком живо, а в данный момент не интересовали вовсе. Ей просто нужна была минута без косых взглядом растерянных молодых целителей, чтобы до боли сжать пальцами плечи, закрыть глаза и спокойно подумать. Теперь я знаю, от чего они умирают. Знаю, что будет дальше. Если антибиотиков будет мало – откажет печень, и они трупы. Если много – откажут почки, и они трупы. Если медлить с лечением – откажет сердце или мозг, и они трупы. Симптомы давали шанс перепутать искомый ответ с сапом, туляремией, пневмонией, пусть бы даже чумой. Анализы позволяли надеяться на почти безобидных клостридий – какое-нибудь аномальное течение ботулизма, столбняка или газовой гангрены. А все вместе плюс профессиональный кругозор… Неужели кто-то имеет глупость завидовать чужому умению непреклонно логически мыслить? Это же проклятие. Единственный выход – подобрать антидот к бактериальному токсину. Легко сказать. Может быть, успеем подправить заготовки под нужную форму течения болезни. Вот только, судя по всему, ни одна форма из описанных не подойдет – слишком полный список симптомов. Слишком. «Персидское пламя», «священный огонь». Восемьдесят - сто процентов смертности. Ну и кто в Министерстве носит плохо выделанные сибирские меха? Нет, видимо, авроры подозревают преднамеренное заражение. Пусть подозревают, это их работа. Итак, Доркас, поговорим по существу? Так часто говорил мистер Малькольм Мидоус, усаживаясь в большое кресло у камина, до сих пор стоящее в библиотеке замка. И как-то однажды он до полуночи спорил с внучкой о какой-то статье – упрямая девушка с каменным выражением лица оправдывала гипотезу о том, что при многих бактериальных инфекциях иммунитету с его скоростями становления просто не хватает времени справиться с болезнью, поскольку системы жизнеобеспечения отказывают из-за интоксикации раньше. Конструктивные размышления были прерваны самым неприятным образом. - Как? Доркас Мидоус резко обернулась к стажеру, мгновенно осознав, о чем он спрашивает. И не она одна – на капли крови на его ладони были устремлены взгляды всех присутствующих. Как? Воздушно-капельным путем. Целители с ужасом переглядывались. На бледном лице Доркас не дрогнул ни один мускул – она, подозрительно прищурившись, вытянула вперед правую руку, уверенно сжимающую палочку, проверяя целостность всех по очереди облаков изолирующих чар, созданных вокруг пациентов. Задержавшись на одном из них, она перевела тяжелый взгляд на столпившихся у противоположной стены стажеров, которые, видимо, и наводили эти чары. Одна из девушек тихо охнула и прижала ладонь к губам. Все понятно. Зачем вообще задавать вопросы? - При создании изолирующих щитов следует следить за полами халатов, в противном случае в сфере остаются пробои, - целитель Мидоус и не подумала повышать голос, но её все равно было прекрасно слышно. Впрочем, ни ноты осуждения или злости – это, все равно бессмысленно. Пусть пугаются бесстрастности, если им так хочется пугаться. Целительница обернулась к Итеру и шагнула к нему, довольно бесцеремонно ощупывая шейные и надключичные лимфоузлы и неотрывно глядя в глаза. - Правильно, мистер Итер, все правильно. Грам-положительные палочки, красятся по Цилю, образуют эндоспоры. Bacillus anthracis, сибирская язва, - она говорила серьезно и спокойно, словно желая поделиться с ним собственной сдержанностью. Едва ли он ощущал большее отчаяние. Она должна что-то сделать. Практически ничего не может, но это неважно. Должна. Если привыкнешь вести себя так, будто на твоих плечах держится небо, будто только твоя железная воля отвоевывает у хаоса мир, наполненный прирученными лисятами, то не оставляешь себе права на слабость и начинаешь слышать в сердечных тонах металлический скрип. О выборе между долгом и личными интересами пишут баллады молодые романтики, на самом деле его нет. Доркас Мидоус знала правильный ответ, как знали его отсутствующие здесь вирусологи, - пробой в изоляционных чарах заделывать нет смысла, нужно запечатать двери зала, заслонить их живой стеной и ждать – недолго осталось, часов шесть. Остановить распространение болезни, раз больше ничего не сделать. Это правильно. И она не сомневалась бы ни секунды, если бы речь шла о том, чтобы рухнуть на пол и умереть ради безопасность десятков незнакомых счастливцев и мерзавцев. Но только… вот они, лисята – смотрят исподволь, не решаясь встретить тяжелый неподвижный взгляд, может и не понимая даже, а просто чувствуя, что могут потерять сейчас последнюю надежду. Сама Доркас так никогда не умела – поэтому и не могла предать этих странных существ, в жизни которых кроме победы или смерти есть еще что-то. Выбор между долгом и долгом – это слишком даже для очень здравого рассудка и исключительно твердой памяти. Слегка нахмурившись, Доркас с силой сжала плечи молодого человека, считая это жестом крайне теплого ободрения, и снова принялась за работу. - Осмотреть всех пациентов. Найдете кровь в моче – снижайте дозу антибиотика, пожелтение белков глаз – повышайте, и то, и другое – меняйте препарат. Это раз. Всем ввести стимуляторы иммунитета, в максимальных переносимых количествах. Это два. Быстро, - процедила она, обходя пациентов – не большее времени уже не было. Целители вовремя занялись делом и отвлеклись от панических мыслей, а мисс Мидоус протянула Итеру склянки с необходимыми зельями, одарив его внимательным взглядом, и отвернулась к котлу, ингредиентам и заготовкам антидотов.
Game Master: Пост за Кингсли Шеклболта Залы Суда номер 12 походили на пчелиный рой. Немногочисленные, но ярко выделяющиеся своими желтыми мантиями, целители, как пчелы, кружили по временному лазарету. Только они собирали далеко не пыльцу с полевых цветочков, подчиняясь только им одному ясному и понятному ритуалу. В проходах, ярусами спускающихся вниз, на скамьях для слушателей судебных процессов располагались заразившиеся работники Министерства. Некоторые из них были уже изуродованы вирусом, и Кингсли Шеклболту требовалось усилие, чтобы не задерживать на них взгляд. Не спасали даже наставленные там и тут начарованные ширмы, перегородки. Другие – выглядели абсолютно нормально, но одно лишь их присутствие говорило о том, что они не прошли проверку и оказались в карантине не просто так. Чернокожий аврор медленно спустился вниз, туда, где было расчищено пространство для рабочего места целителя. Люди умирали. Но что же он сам? Являлось ли бесстрашие неотъемлемым свойством аврора? Не ждал ли, что в любую минуту его вывернет наизнанку, скрутит, подводя его жизнь к финальной черте? Чтобы не думал Кингсли, он о том широко не распространялся. Он просто принадлежал к той породе людей, которую очень ценили в Аврорате. Он был профессионалом, и пусть ему не хватало еще опытности Аластора Грюма, но Шеклболт еще ни разу не поддался панике. Шеклболт был спокоен, как танк. Вокруг его статной фигуры изредка мерцали искорки, означающие наличие изолирующего щита. Хотя бы какая-то защита от заразы. Она же убережет окружающих, если Кингсли не так уж повезло. - Мисс Мидоус, добрый день, - молодой маг поприветствовал целительницу, что частенько работала в команде с аврорами, своим низким голосом. Словно и не было никакого ЧП, - Вы за главную? - подтверждать очевидное не было нужды. Стоило только увидеть эти взгляды, обращенные к Доркас, чтобы понять это. Все ждали чуда. Но, увы, даже в магическом мире чудеса случаются лишь по праздникам. - Меня прислали сюда оказывать целителям любую помощь, какая может потребоваться со стороны Аврората. Если что-то нужно, то вы можете обращаться ко мне. Найти противоядие и того, кто это сделал – наша общая цель. Кроме того… - аврор обвел взглядом зал, на мгновение задержался на совсем еще юном парнишке. Тот выглядел не важно. Еще один, кому не повезло. - Кроме того, нам нужны ответы. И в свою очередь мы надеемся, что вы поможете нам с ними. Что уже известно? Можно ли не опасаться распространения эпидемии? Поддается ли лечению? А главное, сколько времени у нас есть, прежде… - даже непробиваемый Кингсли дрогнул в этот момент, сжал губы. Но взял себя в руки. Не время, не время. Даже если знаком каждый в этом зале, - Но, полагаю, стоит начать вот с этого. Шеклболт подошел к столу и положил на него предмет, укутанный в прозрачный мягкий кокон, явно магического происхождения. - Увы, я мало знаком с колдомедициной, но хорошо знаком с темными искусствами. И в этом их нет. Но, может быть, вы сможете сказать что-то конкретное. Подобные коробочки были найдены по всему Министерству. Полагают, именно с них началась эпидемия. Кто мог такое изготовить? Нужно установить все, что возможно, все, что может вывести на след.
Dorcas Meadowes: Доркас Мидоус снова и пробегала глазами протоколы со сведениями о развитии эпидемии. Осмотр все-таки пришлось провести – во-первых, прикоснуться к больным лишний раз вряд ли кто еще решится, а во-вторых, это успокаивало присутствующих специалистов. Это было единственное, что их успокаивало. С другой стороны, думать ведь можно было и на ходу. Целительница действительно казалась олицетворением спокойствия – все тот же тихий, уверенный голос, все та же вечная невозмутимость во взгляде, ни одного лишнего движения. Только паники сейчас не хватало – даже на больных времени катастрофически не хватало, не говоря уже о воспитательной деятельности. Но что бы ни творилось в состоящем из бесконечных враждующих штормов мире, это не могло помешать Доркас Мидоус спокойно размышлять. Даже сейчас её мысли были лишены лихорадочности – сдержанные констатации, не более. Может быть, легкий налет самоиронии. Не кожная. Не кишечная. Не легочная. Грамотно подобрать противоядие под новый экзотоксин по схеме полного анализа не успеем. Стандартные препараты ничего не дадут. Очень хорошо, Доркас, и где же конструктивный вывод? Она обязана его найти, значит, она его найдет. Она всегда делала то, что должна. - Мисс Мидоус, добрый день. Вы за главную? Светлые брови взлетели вверх. Рыжеволосая целительница оторвалась от записей и расставленных по столу склянок и исподлобья взглянула на аврора. Да уж, сегодня у меня самый добрый день за последние пару лет. Что же вам сказать, Кингсли, что вы чудесно выглядите сегодня или чтобы вы немедленно забаррикадировали дверь с той стороны? Им нужны ответы. Всем нужны ответы. С другой стороны, возможно, новая информация что-то даст. Коробочки, значит. - Здравствуйте, мистер Шеклболт. Что-то в этом роде, - коротко кивнула целительница, задумчиво опираясь на стол кончиками пальцев. Открывать принесенную улику она не стала – и так спор в воздухе, как выяснилось, более чем достаточно (Доркас винила в этом себе – должна была поверить изолирующие чары, а еще лучше – самостоятельно переделать, что с остальных возьмешь), а рабочие руки по-прежнему нужны. Но сам факт придавал ситуации некий новый смысл. Значит, кто-то (какая загадка, надо же. И кому же могло прийти в голову такая коварная мысль – выкосить неизвестной болезнью пол-Министерства?) оставил коробочки со спорами в здании. Чем в это время был занят Аврорат, выясним позже, сейчас важно другое. Судя по результату, этот кто-то – человек толковый. Если бы такая задача стояла перед ней, Доркас Мидоус, что бы она сделала? Скорее всего, остановилась бы на том же виде. Что касается модификации штамма… Что бы сделать нечто кардинальное, требуются годы работы и колоссальный магический потенциал, но ведь есть более простые, вполне оперативные и действенные варианты. Например, скомбинировать болезнетворные начала трех форм течения инфекции – целители запутаются, разрушительность токсина многократно возрастет, а усилий требуется немного. Тогда почему здесь пара десятков больных, а не несколько сотен трупов? Взгляд сосредоточено прищуренных зеленых глаз снова скользнул по коробочке, окруженной беловатым туман защитных чар. Никакой темной магии. Логично. Я бы тоже не стала. И штамм с рефрактерным периодом выводить бы не взялась – просто наложила бы на емкость со спорами огненное проклятие с временным триггером, это не так уж сложно. Несколько часов интенсивного заражения, а затем пара часов сухого жара – и единственным источником спор станут заболевшие. Разве не изящно? Поэтому и форму не определить. Поэтому и развитие болезни такое быстрое. Поэтому и локализовать удалось. Мисс Мидоус не знала того, кто это придумал, но, пожалуй, побеседовала бы с ним перед тем, как отконвоировать в Азкабан. Доркас взяла в руки коробочку и поднесла близко к глазам, тщательно осматривая. Через мгновение уголки закушенных губ едва заметно дрогнули – края крышки были обожжены, хотя черное пятно с кривым контуром почти не выделялось на фоне темного дерева. Конечно, локализовать огненное проклятие так точно под силу только настоящему мастеру трансфигурации. - Мы поможем. Конечно, - целительница отложила улику и оглядела столпившихся за спиной аврора целителей, - продолжить имунностимуляторы, добавить иммуноглобулин, постоянно отслеживать состояние. Вперед. Целители все же разошлись – не то согласились с правильностью мер, не то не хотели лишний раз ощущать на себе тяжелый взгляд. Доркас понизила голос до спокойного, ровного шепота и продолжила, глядя в глаза Шеклболту. - Измененная форма сибирской язвы. За пределами этого зала более-менее безопасно. Относительно лечения у меня есть некоторые соображения. Если они верны, все присутствующие доживут до сегодняшнего вечера. Если нет – часов через семь вы войдете в зал и тщательно обработаете помещение огненным проклятием, - женщина замолчала на секунду, сопоставляя предполагаемую температуру и устойчивость эндоспор, - часа два или три, не прикасаясь к трупам и не снимая щитов. В любом случае магическое сообщество Британии это переживет. И передадите родителям этих стажеров, что мне было очень жаль. И очень больно. Приятно иметь дело с профессионалами – они умеют говорить и выслушивать ужасные вещи с каменными лицами, раздирая себя на части ответственностью за других и не подавая вида. Железные люди. - Не знаю, кто это устроил, но он превосходно разбирается в колдомедицине и трансфигурации. Думаю, он обошелся несколько измененным заклятием Piro, никакие детекторы темной магии такое не зафиксируют, - не меняя тона, закончила Доркас, уже возвращаясь к поиску чего-то нужного в данный момент среди многообразия склянок и ингредиентов, - у Министерства много врагов. Вам виднее. Адресованный собеседнику взгляд можно было трактовать вполне однозначно. А у Ордена много подозреваемых, не так ли?
Olly Eater: Мда... сегодняшний день был полон сюрпризов. Они случаются не часто (у некоторых людей один два раза за всю жизнь), но оставляют на тебе глубокий отпечаток. Даже не так... они оставляют на тебе клеймо, которое не сможет стереть ни время, ни заклинания. Олли окинул взглядом стоящих вокруг стажёров. - "Чёрт, что я здесь делаю? - задал себе вопрос парень и тут же ответил. - Помогаю людям". О, да. Такой простой ответ на такой казалось бы сложный вопрос. К тому же особых вариантов нет. Олли достал палочку и проверил свой изолирующий щит. Проверил, и тут же наложил новый. На всякий случай. Взяв склянки с зельями в руки, Итер заметил что кисти легонько подрагивают. - "Выдержки всё равно пока не хватает," - улыбнувшись подумал Олли и решительно направился к первому больному. Его нашли одним из первых, и казалось чудом, что он ещё не покинул этот мир. Смотреть на него было одновременно неприятно и больно, ведь такое могло случится с каждым. К этому парню даже боялись подходить, но Итеру уже было всё равно. Олли даже удивлялся тому, как равнодушно он относится к себе, но если призадуматься, то ответ опять-таки прост. Самолюбцы редко становятся целителями. Через несколько минут парень уже сидел на одной из скамей, наблюдая за работой других целителей. Опустевшие склянки стояли где-то рядом. Последние дозы принял уже сам Итер, но каких-то особых улучшений не замечал. Грудь сдавило как тисками, и при каждом вздохе раздавался неприятный, режущий слух хрип. Хотя, крови больше не было. Но Олли гораздо больше занимал сейчас разговор Доркас и Кингсли. Он не мог ничего слышать из-за суеты вокруг, но судя по тому, что Мидоус рассматривала таинственную коробочку, они говорили о вирусе. Хотя... о чём ещё можно говорить в такой момент. Когда даже целители пасуют перед неизвестной болезнью, когда известные способы лечения не помогают, когда на карте стоят жизни людей. Любому, кто смотрел со стороны могло показаться, что два человека просто обсуждают погоду, или новую статью из "Трансфигурация сегодня", но вот антураж Зала Суда №12... в общем, глупо было бы так думать. Просто говорили два профессионала, привыкшие не терять головы даже тогда, когда всё кажется безнадёжным. Кто-то мягко тронул Олли за плечо. - На, прими, - одна из знакомых стажёрок протянула Итеру склянку и спешно удалился. Олли не мог её обвинять. Когда ты здоров, ты стараешься сохранить своё здоровье как можно дольше. Бегаешь по утрам, ешь сырые овощи, принимаешь витамины. Но стоит только иммунной системе дать сбой, как ты сразу бросаешь всё на самотёк. Особенно, если болезнь серьёзна. Взяв склянку, парень несколько секунд смотрел на её содержимое, а затем залпом опрокинул его в себя. Как можно было ожидать - горькое на вкус. Олли даже знал что это - имунностимулятор. Стало немного легче. - Мисс Доркас, что ещё надо сделать? - спросил Олли, подходя к целителю.
Dorcas Meadowes: Вот теперь зал суда действительно напоминал какое-нибудь помещение госпиталя св. Мунго – где бы обосновывалась целитель Мидоус, она всюду устраивала одно и то же: котел с зельем на огне, груды свертков, склянок, пузырьков на столе, пара толстых справочников вместе с какими-то сбивчивыми записями на полу. И конечно, сама виновница, круговыми движениями палочки заставляющая деревянную лопатку помешивать варево в котле. Доркас Мидоус сосредоточенно крошила корни, измельчала в ступке порошки, сливала содержимое склянок, периодически записывая мимоходом какие-то цифры и бросая сосредоточенные оценивающие взгляды на больных. Так, основа готова. Нужно выяснить примерные соотношения болезнетворных начал и, соответственно, токсических эффектов. Слово «угадать» Доркас Мидоус не любила. Судя по первичным симптомам (остальные могут варьировать в зависимость от вероятностных флуктуаций и индивидуальных особенностей зараженных) и скорости развития, в основе все-таки легочная. Остальные дали бы сепсис не раньше, чем через пару дней. Как бы сделала я? Да, именно так. Порошок из змеиных клыков, глаза иглобрюха, драконьи жилы, вываренные в тинктуре алхимиллы. Грязно-зеленоватое зелье превратилось в молочно-белое. Такое небо сейчас укрывало улицы вечно настороженного Лондона. Наверное. Драконья чешуя, настоянная на яде докси. Два раза по часовой стрелке, семь раз против, плавными движениями кисти. Доркас Мидоус, закатавшая до локтей рукава лимонного халата и черного свитера, сосредоточенно потерла подбородок двумя пальцами. В данный момент мир с его ужасами и надеждами существовал для ней опосредованно – как мозаика составляющих условия задачи. Нужен очень активный хелатирующий агент, вот только драконья печень не годится – слишком серьезная опасность угнетения дыхательного центра. Только этого, судя по свистящим хрипам на каждом вдохе, и не хватало больным. Нет, определенно нужна альтернатива. Перебрав в уме две дюжины вариантов и придирчиво отвергнув все, целительница коротко выдохнула сквозь зубы и решительно расстегнула собственный саквояж – искать желаемое в стандартном наборе ингредиентов, предоставленном госпиталем Св. Мунго, не имело смысла. Сильные пальцы уверенным движением извлекли из черной шкатулки сверток из хрустящего пергамента. Тонкой стеклянной палочкой Доркас отобрала несколько крупиц серо-пурпурного порошка из рога графорога. Должно быть, среди румынских целителей, вручивших ей этот подарок после двух изматывающих недель совместной борьбы с эпидемией драконьей оспы, есть одаренные прорицатели – слишком уж кстати. Не сам по себе, правда. Бросив порошок в колбу с небольшой порцией готового зелья, Доркас нахмурила брови и запустила ладонь во внутренний карман саквояжа. Через минуту она согревала маленький стеклянный пузырек в сжатой руке, другой встряхивая колбу. Услышав вопрос Итера, склонившаяся над столом целительница незаметно сжала губы и даже на секунду прикрыла глаза, радуясь, что никто её не видит сейчас. У всех людей есть свои слабости. Например, Доркас Мидоус не боялась смерти. Но что может быть ужаснее, чем смотреть в таящие робкую надежду глаза ни в чем не повинных стажеров, отдавая себе отчет в том, что через несколько часов ты должна будешь, из последних сил держась на ногах, заслонить перед ними дверь и видеть, как они умирают рядом, осыпая тебя проклятиями… Или же сделать невозможное – выяснить в рекордно короткие сроки, как же лечится эта болезнь. Ну и что, что она не лечится? Ты же целитель. Они же надеются на тебя. Что ж, мой безликий враг, поиграем по твоим правилам. Ты придумал славную загадку, теперь моя очередь. Но Доркас никогда не позволяла этим чувствам – дразнящей искорке сумасшествия, испепеляющей усталости, заковывающей с цепи страха рассеянности, мучительной неспособности забыть однажды понятое – овладеть собой, они так и гасли скудными тенями, оттесненные стальной броней рассудка. Когда целительница обернулась к стажеру, её бледное лицо выражало абсолютное спокойствие. - Вы молодец, хорошо держитесь, - бесстрастно произнесла она, пристально вглядываясь в его лицо. Душевные беседы с пациентами и коллегами ей никогда не удавались – она не умела красиво обнадеживающе лгать и не понимала, почему другим так хочется слышать что-то такое. Зато умела готовить противоядия. У кого из нас меньше всего времени? А, у этого. - Мистер Итер, возьмите образцы крови и желчи у этого больного, - Доркас кивнула в сторону мужчины, чье тело было покрыто черными струпьями, - для определения концентрации токсина и уровня ферментов печени. Справитесь? Последнее целитель Мидоус произнесла уже отвернувшись к столу. Подцепив кончиком стальной иголки крошечную каплю со дна пузырька, казавшегося пустым, женщина тряхнула запястьем над горлышком колбы. Стоило капле коснуться поверхности зелья, как оно из серого стало кристально прозрачным. Итак, вариант решения готов – пробный гипотетический антидот на три порции. Достаточно всего лишь проверить, не убьет ли комбинация сильнодействующих компонентов пациентов прежде, чем успеет подействовать. Отмерив в пробирку ровно треть, Доркас резким движением опрокинула в рот её содержимое. Зелье, совсем недавно снятое с огня, было ледяным, оно словно иглами царапало пересохшую слизистую, сводило спазмом желудок. Впрочем, скоро остались только тени этих ощущения, совершенно незначительные в сравнении со страшной головной болью. Амфитеатр зала суда стремительно растекался акварельными пятнами. Доркас Мидоус стиснула зубы и протянула руку, чтобы опереться о стену. Осколки пробирки, которую она непроизвольно сжала в кулаке, полетели на пол. Никакого угнетения дыхания, как и планировалось. И я, видимо, жива. Да, именно в такой последовательности. - Побочные эффекты: головная боль и легкое вестибулярное расстройство. Можно испытывать, - даже в этот момент голос не дрогнул и не сорвался. Просто констатация.
Game Master: Пост за Кингсли Шеклболта Наблюдая за работой Доркас Мидоус, Кингсли ощутимо понимал, как сильно повезло Министерству. Да, со стороны казалось, что кипучая энергия и профессионализм целителей перевешивает их страх. Но это было не совсем так. Все они подчинялись приказам одного человека здесь, держались благодаря сохраненному одной лишь Мидоус истинному хладнокровию. В этот момент Шеклболту вспомнилось, что авроры, поработавшие с ней, называли ее железной леди, и при этом на их лицах не было и тени улыбки. Отточенные движения, ни грамма сомнения, решительность. Да, им всем крупно повезло. Этой женщиной нельзя было не восхищаться. Ведь только Мидоус и отделяла этот маленький закрытый мирок от падения в бездну паники и отчаяния. Чего допускать нельзя было. Ведь этот мирок, что вращался вокруг целительницы, был последним бастионом. Последним шансом на спасение этих несчастных магов. Случайных жертв в войне… А то, что это война уже ни у кого не оставалось сомнения. Вчера – Годрикова Лощина, сегодня - Министерство. Темный Лорд играл по крупному, и не разменивался. - Врагов быть может и много. Но только один из них использует любые средства, даже такие. Мы прекрасно знаем, кто стоит за всем этим. Но сейчас никакой пользы от этого нет. Увы. Ответил целительнице аврор после непродолжительного молчания. Доркас колдовала над котлом, творя магию, которая была вершиной колдомедицины. И что-то еще, что к магии имело лишь косвенное отношение. Шеклболт был достаточно хорошо образован и сведущ, но даже при этом он лишь улавливал отблеск мысли в сложных действиях волшебницы. По душевному наитию, а не по знанию, понимал, что она пытается сделать. Внезапно чернокожий маг ощутил свою бесполезность здесь. Там, где место для целителя, не место для аврора. И неужели его единственной задачей будет уничтожить в залах суда все и вся, если с противоядием не выгорит. Критический, крайний случай. Но Мидоус спокойно говорила о нем, как о само себе разумеющемся. И Шеклболт должен был быть готов сделать то, что требуется. Даже стать палачом, если придется? На глаза опять попался вихрастый парень, стажер. Кингсли понял, что тот уже заразился. Аврор не улыбнулся, когда встретился с ним взглядом. Другие целители уже обходили его стороной. И Шеклболт никак не мог помочь ему сейчас, он был связан по рукам и ногам той беспомощностью, что сковывала сейчас каждого аврора. И та же беспомощность заставляла их чуть не есть землю, лишь бы не дать Пожирателям Смерти вновь взять над собой верх. Доркса Мидоус, дающая Олли хотя бы какую-то цель, была сейчас для него лучшим лекарством. Минуту назад еще оставалась надежда, что по коробочке удастся выявить мастера, но круг оказался слишком широк. Отсутствие же гарантий, которых никак не могла предоставить Мидоус, Кингсли ужасно не понравилось. - Пусть ответ и честный, но не такого я ждал. Скажите, мисс Мидоус, - аврор понизил голос, чтобы никто из проходящих мимо колдомедиков их не услышал. Кое-что не предназначено для всех, - Какова реальная возможность, что вы своими силами создадите действенное, работающее противоядие против этой болезни? Что-то изменилось в действиях целительницы. Первая фаза ее работы была завершена, и Кингсли не суждено было услышать ответ на свой вопрос. Мидоус разделила зелье на три части. - Доркас, что вы… - воскликнул Шеклболт, когда целительница одним махом влила себе в рот только что сваренное зелье. Аврор знал насколько опасным это может быть. Пробовать на себе? Что за черт! Целительница побледнела, и Кингсли молниеносно поддержал ее за локоть, потому что она выглядела не лучшим образом. Брови аврора сошлись на переносице. Но вроде все обошлось. - Зачем это? Мы не можем сейчас потерять лучшего нашего специалиста. Если бы вы где-то ошиблись в составлении зелья, то эти люди остались бы без малейшего шанса на выживание, - произнес он, с трудом возвращая себе свою невозмутимость. Праведный гнев - это был не его метод, - У вас кровь… - чернокожий аврор указал взглядом на ладонь целительницы, которую та порезала об осколки склянки. И даже достал свою волшебную палочку, чтобы оказать первую мед. помощь, и только потом подумал, как это, должно быть, смешно, - В любом случае, это было глупо.
Dorcas Meadowes: Конечно, глупо. На первый взгляд. Но у Доркас Мидоус было для анализа гораздо больше факторов. Во-первых, для получения достоверных результатов требовалось опробовать состав на здоровом человеке, для больного угнетение дыхания, если оно произойдет, могло бы оказаться фатальным. Обязательно оказалось бы. Она же лучший кандидат, с её-то иммунитетом и утренним возвращением с места эпидемии. Во-вторых, кандидат должен был грамотно оценить результаты действия состава. Смотрите, как говорится, выше. В-третьих, коллеги рассматривались как внешняя группа и подлежали спасению наравне с умирающими, просто времени у них было чуть больше. Ждал не такого. Чего же он от меня ждал? Того же, что и все. Как бы не готовы мы были принять правду, все равно тайно надеемся на лучшее. Или явно. Тише же, Кингсли, коллег моих перепугаете. Целительница выпрямилась и обернулась к аврору с каменно-спокойным выражением лица, хотя руку со стены не убрала. Бравада, как и любое авантюрное начинание, ей была решительно не свойственна – она просто так работала. И не ошибалась в приготовлении зелий курса со второго. И не умела спорить, поэтому приводить какие-то контраргументы ей даже в голову не пришло, она просто коротко дернула уголком губ – несущественно, мол, потом все эти мелочи. - Можно испытывать, мистер Шеклболт, остальное неважно. Вам нужен точный ответ – я дам вам его через десять минут. Тогда мне понадобится помощь. Не сейчас, - спокойным, ровным голосом закончив фразу, Доркас решительным движением отстранила мужчину и шагнула к столу. У меня кровь, надо же. Меньшая из моих сегодняшних проблем, округляется до совершенной незначительности. Наверное, я сама виновата в том, что меня сложно понять, - я не умею ничего объяснять. И не успеваю. И не привыкла. Голова по-прежнему раскалывалась, однако пространство начало принимать более привычные четкие очертания и цветовые вариации. Кратковременное вестибулярное расстройство и сильная головная боль, в записях следует уточнить. Вот только даже сжать губы нельзя – окружающие решат, что это страх. Нельзя так нельзя, разговор окончен. Несколько манипуляций с пробирками, мужественное пересечение свободного пространства без замедления шага (кратковременное, кратковременное расстройство. Удачно) – и целитель Мидоус села, закинув ногу на ногу, на лавку рядом с самым безнадежным на вид пациентом (другие целители, хоть и, очевидно, сгоравшие от нетерпения, подойти слишком близко не рискнули). Зря, было интересно. Доркас низко наклонилась к нему, вслушиваясь в хрипы, быстро осмотрела зрачки, прощупала умелыми пальцами все тело так бегло и точно, словно плоть была не более чем учебным пособием, абстрактным источником информации, и в завершении, рванув на себя его рубашку, приподняла совершенно невменяемого волшебника, и влила в его рот прозрачное зелье из пробирки. По лицу мужчины пробежала судорога, бессмысленно устремленные куда-то глаза закатились, ввалившиеся щеки побледнели. Целительница с силой сжала его подбородок, удерживая в полу сидячем положении, некоторое время прислушивалась к вдохам и выдохам, приставив к груди палочку, а затем осторожно опустила его на лавку и мановением палочки перевернула песочные часы, первые в длинной шеренге на краю стола. Не глядя на целителей (стоит не удержаться от одного усталого вздоха – и половину из них вполне может хватить удар, только этого не хватало), Доркас Мидоус осторожными движениями обрабатывать почерневшие струпья бактерицидной присыпкой – от сибирской язвы, конечно, не поможет, но профилактика вторичных инфекций никогда не бывает лишней, особенно в таких сложных случаях. Не оборачиваясь, она негромко, но отчетливо произнесла: - Остальных пациентов держать на иммуноглобулине и эйкозаноидах. Взять кровь, лимфу и желчь на анализ – проверить содержание токсинов. Тщательно отслеживать состояние. Мистер Итер, поставьте образцы на стол. Мистер Шеклболт, садитесь. Пожалуйста. В сторону последнего она бросила короткий внимательный взгляд, этого, впрочем, можно было и не делать – аврор был замечательным профессионалом и сам понимал, что все возможное будет сделано. Непременно, должным образом и без единой ошибки. Понемногу стихающие, но все еще мучительные приступы головной боли едва ли отражались в тяжелом взгляде ярко-зеленых глаз оттенком отрешенности. Целитель Мидоус умела делать все возможное. И ждать, когда все возможное уже сделано, тоже умела. Когда она смотрела на мерно скользящий в стеклянных часах песок, её пальцы не дрожали от напряжения, а бледное лицо не выражало никаких эмоций или сомнений. Впрочем, сомнений для не существовало, существовали альтернативы – ответы, которые не бывают хорошими или плохими, справедливыми или бесчестными, бывают только правильными и неправильными. Но проигравший должен платить, не готовые к этому не должны вступать в игру. Мой сегодняшний противник тоже рискует жизнью и, возможно, не только своей. Отведенное время истекло – Доркас взяла новые пробы крови в пробирку и расположилась за столом, методично расставляя нужные склянки по еще свободной поверхности. Тонкие пальцы разделяли по планшетам образцы, добавляли один за одним нужные реактивы не быстрее обычного, так, словно происходящее было учебным опытом – цена ошибки была бы слишком высокой, а привычка держать себя в руках при любых обстоятельствах была одной из важнейших составляющих личности Доркас Мидоус. Вскоре целительница уже группировала парящие над столом блестящие линзы и, сжав губы, вглядывалась в увеличенные изображения серии стекол. В образцах, взятых после введения препарата, окраска была значительно слабее – следовательно, содержание свободного токсина в крови пациента падало. С учетом скорости диффузии активированного сорбента даже меньшее отклонение было бы результатом, а, судя по этим образцам, еще через четверть часа токсин будет полностью связан. Предсказуемо, я таким-то активатором, но расчет на худшее никогда не приносит разочарований. Только бессонницу и головную боль. Доркас, наверное, даже позволила бы себе удовлетворенно улыбнуться, если не та самая головная боль и прилив усталости, которые бесстрастное выражение лица помогало скрывать. Она поднялась из-за стола и, не повышая голоса, по-прежнему размеренно и четко сказала сидящему неподалеку аврору: - Точный ответ - возможность есть. Антидот связывает токсин, выделяемый бациллами, предотвращая гибель органов, организм нормально работает и может самостоятельно бороться с возбудителем. С нашей стороны – иммунностимуляторы, общеукрепляющие зелья и документирование исчезновения симптомов. При достаточном количестве противоядия. Противоядие есть, одна порция. Работаем дальше. Ингредиентов нет. Одного, вернее, зато важного. Женщина перегнулась через стол и обратилась уже непосредственно к Кингсли Шеклболту, не считая нужным говорить шепотом, – другие вряд ли услышали бы её в довольно шумной рабочей суете, пришедшей на смену гнетущей тишине впервые за последние часы: - Вот теперь мне нужно содействие Аврората. Срочно. Достаньте мне яд акромантула, Кингсли. Это редкий ингредиент, чье использование строго контролируется Министерством – среди конфиската он наверняка есть. В крайнем случае – быстро конфискуйте. В Лютном, к примеру. Мой, как всегда, не вовремя кончился. Хорошо еще, что рог графорога у меня оказался – его так быстро не достанешь. - А потом расскажите о том, что вам удалось узнать об этом умельце. Возможно, я чем-то смогу помочь, - Доркас Мидоус задумчиво покачала головой и принялась сосредоточенно растирать в ступке порошок для новой порции зелья.
Game Master: Пост за Кингсли Шеклболта Кингсли понял, что большее, чем он может сейчас помочь – так это не мешаться под ногами у Мидоус. Целительница развила бурную деятельность, и дело у нее явно спорилось. И дело это было подобно искусству. Иммуноглобулин, эйкозаноиды… Слова звучали как тарабанщина, как неизвестные аврору заклинания. Но целители прекрасно их понимали, тут же привычно выбирая нужные бутылочки в ряду точно таких же. Доркас ясно дала понять, что обсуждать собственные методы с ним, с Шеклболтом, не будет. Аврору оставалось только промолчать и отступить в сторону. Он был с ней не согласен, но действительно спор сейчас был не к месту. Да и он мог бы с ней поспорить о темных силах, но на 100% правоту в колдомедицине не претендовал. Поэтому Кингсли сел на одну из свободных скамей, наблюдая за действиями целителей. И ожидая того момента, когда его услуги могут понадобиться. Если понадобятся. Ведь все так же никаких гарантий успеха не было. Но через некоторое время надежда впервые забрезжила где-то впереди. Она проникла в залы суда вместе со спокойным четким голосом Доркас Мидоус. Противоядие может быть найдено. Кингсли быстро встал со своего места, поражаясь вскипевшей внутри него энергичности. А ведь всего мгновение назад ее не было и в помине. В его темных глазах, устремленных на старшую целительницу, было облегчение смешанное с радостью, а так же – благодарность. Словно тяжелый камень свалился с души. Лица волшебников просветили. - Я сейчас же займусь этим, - твердо сказал Шеклболт, уже разворачиваясь по направлению к выходу, - Вы правы – в самом Министерстве, возможно, найдется то, что нужно. Если подумать, - продолжал он, - то вряд ли Пожиратели оставили собственное средство без противоядия. На случай если при доставке сами они могли заразиться. Да и мастер вряд ли оставил такой чудовищный вирус без антидота. Так что, получается, если мы найдем того, кто в последнее время скупал яд акромантула, то сможем выйти на того, кто причастен к изобретению этого вируса… Подобные размышления заполнили голову аврора, но ему еще предстояло много чего сделать. Эти догадки пригодятся в будущем, но не сейчас. Они еще не победили, но он был уверен, что теперь-то они точно не проиграют. Больше не отдадут ни одной жизни. Кингсли широким шагом двинулся прочь, но на мгновение остановился, взглянув в глаза Мидоус: - Спасибо. Спасибо за надежду. Но время благодарностей еще не пришло. Шеклболт быстро достиг дверей из залов суда, и выбрался за кордоны заклинаний. Госпожа Министр ждала новостей, и наконец-то Кингсли мог прислать добрую весть. На ходу он написал несколько посланий на пергаментах, и зачаровал их в самолетики, которые сами найдут своего адресата в Министерстве. Зайдя в лифты, он уже точно знал куда направляется. Чернокожий аврор вернулся в залы суда спустя ровно десять минут. Значимость происходящего сводила все бюрократические проволочки, которые так любили в Министерстве, на нет. В руках он нес небольшой опечатанный ящик. Который звякнул стеклом, когда Шеклболт водрузил его на стол перед Доркас. - Все, что осталось. Только на прошлой неделе были почищены хранилища. Все опасные конфискованные зелья были уничтожены. Но Джефферсон уверяет, что здесь осталось несколько склянок с ядом акромантула. Наши люди уже направлены в Лютый, если этого не хватит, - коротко отрапортовал аврор.
Dorcas Meadowes: Доркас склонилась над котлом, откинув волосы со лба, и, медленно помешивая зеленоватое варево, следя за равномерным прогревом, но не допуская кипения, размышляла о яде акромантула, подобные мысли символизировали короткий отдых. Действительно, яд акромантула – приятнейшая в некоторых своих аспектах вещь, с одной стороны, достаточно редкая, чтобы цепочки поставок можно было отследить, а поставщиков и покупателей – уголовно преследовать, а с другой – непременно найдется среди конфискованных вещей. Целитель Мидоус не раз бывала в тематических хранилищах Аврората в компании Аластора Грюма и примерно представляла себе ассортимент полезных и занимательных находок, которые можно там обнаружить. Где и как мой соперник достал яд акромантула догадаться несложно, но вот рог графорога… Разве что у организации собственные поставщики в Восточной Европе. Не забыть поделиться этими соображениями с Кингсли, раз он считает подобные методы перспективными. Правда, такую контрабанду отследить будет гораздо сложнее. А, может, и нет – у Авроров ведь свои секреты. А у целителей - свои. Доркас Мидоус взяла со стола оставшуюся пробирку с противоядием и, поймав за рукав проходящего мимо стажера Итера, вручила склянку ему решительным, не допускающим возражений жестом. - Садитесь на лавку и пейте, мистер Итер. Скоро все закончится, - она честно старалась сказать что-нибудь ободряющее, а вышло, как всегда, со здоровой долей мрачного фатализма. Или нездоровой. Впрочем, в исполненных коммуникативных сложностей ситуациях обычно достаточно быстро находятся формальные поводы для побега. Чуткий слух Доркас уловил в суете импровизированного лазарета едва различимый, но представляющий интерес звук. Женщина отставила коробку с порошком и быстро вышла из-за стола, направляясь к одному из больных, самому важному в данный момент, можно сказать, низко склонившись, вгляделась в его изможденное лицо. Волшебник, на котором недавно испытали зелье-антидот, постепенно приходил в себя, раны на коже медленно затягивались по краям под действием заживляющих мазей, с впалых щек исчез лихорадочный румянец. Целительница, прикрыв глаза и задумчиво кивая изредка самой себе, прощупывала привычными движениями лимфатические узлы, печень, селезенку, считала частоту сердцебиения и дыхания. Оттек и гиперплазия уменьшаются. Хорошо, очень хорошо. И он может дышать, между прочим. И вообще жив. Доркас, поглощенная своими расчетами и корректировкой доз для других пациентов, даже не уловила момент, когда мужчина слабо застонал и открыл глаза. Его растерянный взгляд упал на бесстрастное бледное лицо целительницы, скользнул по скамьям зала суда, окруженным мерцающими щитовыми чарами, по лимонно-желтым халатам. Сухие губы приоткрылись. - С печеночной недостаточностью мы потом справимся за день мягкой терапии, не критично. Головная боль – это нормально. И жить вы будете, - тихо ответила рыжеволосая женщина на вопросы, которых он еще не успел задать. Доркас Мидоус не любила вопросы вроде «я умру?» и неизменно отвечала на них утвердительно. Конечно, вопрошающий умрет. И отвечающий тоже. Все когда-нибудь умрут, нечего строить иллюзий, разница только в моменте времени, его определенности и относительной близости. И трать время на глупые вопросы тоже нечего. - Мне было страшно, - едва слышно выдохнул волшебник, сжимая слабыми пальцами край желтого рукава. Женщина опустила узкую ладонь на его лоб, глядя в глаза спокойно и утешающе. Её саму слегка удивлял тот факт, что в результате всего сегодняшнего мучительного безвременья она все еще способна на это относительно эмоциональное выражение. С другой стороны, это правильно – демонстрация усталости, неуверенности или остаточного шока возможна, в крайнем случае, в присутствии коллег, но никак не при пациентах. А целитель Мидоус привыкла все делать правильно. - Это случается, - бесстрастно заметила она, коротким успокаивающим жестом сжала дрогнувшее запястье волшебника и вернулась к столу и дозировке порошка. Серо-пурпурные крупицы одна за одной соскальзывали на поверхность матово-сегрого зелья, заполняющего стоящий на огне котел. Целительница следила за этим, опустившись на одно колено и беззвучно шевеля губами. Закончив, она медленно выдохнула, плавными движениями размешала варево и подняла глаза на входную дверь. По ступеням амфитеатра спускался Кингсли Шеклболт с ящиком в руках и невозмутимым видом – видимо, предположения целительницы о содержании хранилищ Аврората оказались близки к действительности. Слушая комментарии аврора к истории с конфискатом, Доркас отвлеченно кивала, выуживая из ящика склянки с разными жидкостями и опуская их обратно. Наконец, она со рутинно-бесстрастным выражением лица извлекла из какого-то угла прозрачный флакон из толстого стекла. - Благодарю вас, Кингсли, ваша помощь чрезвычайно своевременна, - быстро произнесла целительница, бросив на собеседника короткий спокойный взгляд, и снова отвернулась к котлу. Разумеется, хватит, такие сильнодействующие реагенты используются только в микроколичествах. Неудачливый заказчик, должно быть, немало заплатил за этот флакон. Напряженно закусив нижнюю губу, она сбросила с кончика пипетки десять капель яда – едва они коснулись поверхности зелья, как все содержимое котла из серого стало прозрачным. Перемешав противоядие и погасив огонь коротким взмахом палочки, целительница принялась заполнять им рассчитанные на одну порцию чистые пробирки, рядами стоящие в держателях на столе. Когда она закончила, окинув взглядом зал, котел остался пустым на две трети. - В пробирке – одна порция антидота. Немедленно дать всем пациентам, отследить реакцию, затем продолжить прежний курс, - отчеканила Доркас собравшимся вокруг стола целителям, скрестив руки на груди. – И самим выпить. Только сесть сначала. Держитесь. Вперед. Быстро разобрав пробирки, целители поспешили к пациентам, отпуская друг другу какие-то ободряющие замечания, то есть самостоятельно успешно компенсируя сухость предписаний. У каждого, в конце концов, свои недостатки. Доркас некоторое время пристально следила за их действиями, а затем устало опустилась на стул и со вздохом придвинула к себе кипу записей, намереваясь привести их в надлежащий вид. Так, так. Что я собиралась сказать Кингсли? Словно извиняясь за отсутствие времени на вежливые формальности, она уголками губ улыбнулась аврору – собственно, эта легкая дрожь губ была первым человеческим выражением, которое можно было заметить на её лице за весь день. - Можно отследить, вы правы. Еще один редкий компонент – порошок из рога графорога, его можно достать у поставщиков из Восточной Европы, но даже с печатями Министерства на заказных бланках это сложно. Два «но». Авторское противоядие может отличаться от составленного мной, это раз. У автора может быть личный поставщик, это два. Обе возможности осложняют картину. Красивая игра. Кто же этот профессионал? А если работник Мунго? Как нехорошо-то. А ведь я не могу ответственно отвергнуть это предположение – слишком мало общаюсь с коллегами. С другой стороны, едва ли такой эксперимент мог провернуть стажер. Хотя и «едва ли» не тождественно «не мог». Доркас Мидоус потерла виски, размышляя о том, какая же все-таки сложная у авроров работа – сплошные загадки и двусмысленные тонкости. Вот и я не могу гарантировать, что рассуждаю в точности как мой гипотетический противник. Может быть, я бы на его месте после серьезных размышлений выбрала что-нибудь другое – например, распыленный иммунно супрессор и споры Aspergillum. Глубокие микозы развиваются медленнее, зато лечатся сложнее. Подобные размышления вернули целительницу в сферу медицинских фактов, и она, нахмурившись, попыталась вспомнить, какие важные сведения еще стоит донести до официального руководства, представленного в импровизированном лазарете только Шеклботом, а какие можно оставить для отчета. - Судя по моим наблюдениям, примерно через три четверти часа после приема антидота симптомы почти полностью исчезнут. После осмотра и проверки щитовых чар пациентов можно будет транспортировать в Мунго, эпидемиологи отгородят половину третьего этажа и будут наблюдать их еще несколько дней… В зависимости от тяжести последствий – нужно смягчить поражение печение, почек, легких без передозировок сильнодействующих зелий и чар, это требует времени. Стажеров, у которых не симптомов, заставим переночевать в госпитале. Целители - эпидемиологи знают свое дело. А кто не знает, того проконтролирует пробегающая мимо Доркас Мидоус. - … вероятнее всего, большинство пострадавших через неделю будут на ногах. С вами приятно работать, Кингсли, - резюмировала целительница, еще раз обводя цепким оценивающим взглядом больных и суетящихся вокруг них целителей. Мало кто удостаивался подобной похвалы от мисс Мидоус. Снова посмотрев на аврора, она задумчиво вздохнула и спросила уже тише, продолжая заполнять какие-то бумаги, - что вы еще знаете обо всем этом? Что думает Грюм? И Дамблдор? Надо поговорить с Минервой, может она знает какого-нибудь сомнительного высококлассного специалиста по локальным огненным проклатьям?
полная версия страницы